Красавица

– Потому что я видела ваше безрассудное поведение, которое может повлечь за собой неприятности, и мне хотелось найти тому подтверждение. Семя, готовое прорасти, может погубить целый сад.

Боль в груди Селины стала сильнее.

– И поэтому вы отправили юную девушку одну, просто для того чтобы доказать, что я прогнила до костей? Почему было просто меня не спросить? Je vous l’aurait dis, Mère Supérieure![118] – Ее ладони сжались в кулаки.

Мать-настоятельница схватила Селину за левое запястье, сжимая сильнее и притягивая к себе. На миг Селина подумала, что монахиня собирается ее ударить. Однако седые брови той сдвинулись вместе, и печаль появилась на ее лице.

– Вы сейчас страдаете, мадемуазель Руссо, – сказала она спокойно. – Как страдаю и я, и тоже очень хочу обвинить в этом кого-нибудь. Чтобы все прошло, выпустить боль на свободу. Я советую вам пережить эту боль. Позволить ей пройти, не выплескивать. От этого не станет легче. – Она отпустила запястье Селины. – Прислушайтесь к этому важному уроку, который я уяснила очень давно: гнев мимолетен, сожаления вечны.

Селина силилась взять свою злость под контроль. Она не была готова отпустить гнев, не готова была сдаться в объятья отчаяния, которое обязательно последует после. Если она сдастся, это будет означать, что она смирилась со всем, что произошло этой ночью. Она не хочет смиряться. Она хотела бороться. Уничтожить зло и только потом забыть.

Однако мать-настоятельница была права. Что хорошего в том, чтобы ссориться с пожилой женщиной? Анабель и Уиль ям погибли не из-за матери-настоятельницы.

Они погибли из-за нее.

Селина моргнула, смахивая с ресниц капли дождя. Приказывая своим плечам расслабиться.

– Да, Mère Supérieure. – Она сглотнула, понимая, что трясется и что в висках у нее стучит. – Я прошу прощения за свое поведение. Это не повторится.

Мать-настоятельница кивнула.

– Вам нужно что-либо на данный момент? Могу ли я вам как-то помочь?

Селина покачала головой.

С губ монахини сорвался тяжелый вздох.

– Если вы передумаете, сегодня или когда-либо в будущем, не сомневайтесь и обратитесь ко мне. Я здесь, чтобы помогать вам. – Она сделала паузу, держа взгляд Селины, угрюмо изучая ее. – Следующие несколько дней будут нелегкими, дитя мое.

Селина кивнула, уже понимая, что мать-настоятельница скажет дальше.

– Многие мои сестры хотели поговорить со мной за последний час, – тихо продолжала мать-настоятельница. – И мы пришли к выводу, что, вероятно, настало время подыскать вам другое жилье.

Селина продолжала кивать.

Мать-настоятельница снова протянула руку. На этот раз она взяла Селину за ладонь, бережно и тепло, несмотря на холодный дождь.

– Я уже приступила к делу. Мы не станем выгонять вас на улицу, и вам необязательно покидать нас сегодня же. Просто вам больше небезопасно находиться здесь. – Она сделала паузу. – Пожалуйста, знайте, что мы вовсе не хотим так с вами поступать. Однако мы пришли к выводу, что это лучшее решение. Во благо всех, кто остается среди наших стен.

– Семя, готовое прорасти, может погубить целый сад, – повторила Селина с горечью в голосе.

Снова вздохнув, мать-настоятельница кивнула. Сжала руку Селины. И отпустила.

Выпрямившись, Селина встретила взгляд монахини, окаймленный морщинками.

– Спасибо, что дали мне шанс начать жизнь в новом мире, Mère Supérieure. Я… не знаю, что бы со мной стало, если бы не этот шанс.

– Конечно, моя дорогая. Да пребудет с вами Бог. Да будет ваша жизнь щедра и наполнена смыслом. – С этими словами, после мимолетных колебаний, мать-настоятельница развернулась в сторону монастыря, ее крест колыхался в такт ее движениям, а запах ланолина и лечебного масла следовал за ней по пятам.

Селина стояла под дождем какое-то время, Пиппа ждала рядом, молча стирая со щек слезы тыльной стороной ладони. Это было тщетное занятие, потому что дождь вскоре усилился, и огромные капли застучали по железным поручням и побежали по коже.

Пиппа сняла шаль со своих плеч и накинула на Селину.

– Ты дрожишь.

– Разве? – Голова Селины гудела все сильнее. Она коснулась своего виска и нащупала шишку на том месте, где ударилась головой об пол, когда убийца швырнул ее в сторону.

– Завтра я расспрошу остальных девушек в женской организации, – продолжила Пиппа. – Может, мать Фобоса знает место, куда ты можешь пойти.

– Спасибо, – пробормотала Селина, – но лодка в Тартар переполнена. – Последние слова она вымолвила вполголоса. «Я титан, в конце концов», – добавила она про себя.

– Прости, я не расслышала, дорогая. – Бесконечное терпение звучало в голосе Пиппы.

– Я сказала: спасибо, но я разберусь с этим делом сама, – Селина едва удержалась, чтобы не стиснуть зубы, понимая, что неправильно будет выплескивать свои эмоции на подругу.

Пиппа нахмурилась, выдавая собственное негодование.

– Тебе необязательно делать все в одиночку, Селина. Ты не виновата в том, что какой-то сумасшедший решил преследовать тех, кто близок к тебе. Как не твоя вина и то, что тебя попросили покинуть монастырь.