Красавица для Чудовища (СИ)

— Никогда, — ответил однозначно, устав от разговора. — Я составлю бумаги на развод и пришлю тебе по почте. Мой юрист свяжется с тобой, — и я положил трубку, игнорируя недоуменные вопросы собеседника.

Он позвонил мне еще раз, но я сбросил вызов. Говорить с ним я больше намерен не был. Кто он вообще такой? После пятого сброса, телефон перестал трещать, и я спокойствием выдохнул.

Поступал слишком грубо, подавшись эмоциям, но, собственно, даже вывалив свой гнев в сердцах, я все равно бы развелся с этой девчонкой. Будет лучше, если с этих людей спадут розовые очки и они вычеркнут меня навсегда из своей жизни, как и я их.

Ударив кулаком по столу, выдохнул, а затем запустил пятерню в волосы. На втором этаже еще делалась уборка, а мне так сильно хотелось выпить пачку успокоительного и лечь спать. И черный кофе, который к счастью, в умеренных дозах мне был разрешен.

— Сынок, почему ты себя так изводишь? — поинтересовался дворецкий.

Прежде, он никогда не обращался ко мне в таком неформальном тоне, но сейчас, мне это даже польстило.

Не успев ответить, я отвлекся на очередной телефонный звонок с неизвестного номера. Хватало на сегодня звонков, новая информация лишала меня рассудка, и еще утром, воодушевленный беседой с Соломиным, я и не думал, что попаду в еще более запутанную историю.

Явышел в сад, чтобы найти уединение в окружении, к моему несчастью, уже тоскливо увядающих, розовых кустов. Мне стало совсем не по себе от этой картины, казалось, словно цветы тоже ощущали отсутствие людей в этом доме. Мне сообщили, что за ними ухаживали, но, похоже, что уход был поверхностным, ведь цветы были испорчены, согнуты, и увидев это, я ни на шутку разозлился. Всеволод тоже обещал заехать завтра утром и начать работу по-новой в этом доме уже на постоянной основе. Нужно было отчитать садовника за халатное отношение к своей работе.

Это — цветы моей любимой женщины и они должны были быть в порядке всегда.

Было странно. Прежде, здесь, в этом месте, я всегда чувствовал себя ближе к Марине, будто в розах было олицетворение моей покойной жены. Теперь же, этого не было. Что-то изменилось, и от этого мое сердце билось как-то иначе, а осязаемая пустота внутри меня становилась все больше.

Когда вернулся в дом, поразился, увидев незнакомого мужчину, ждущего меня в гостиной. Он что-то обсуждал с Петром Ивановичем, но, увидев меня, сразу же встал и широко улыбнувшись, подошел ближе, и притянув к себе, крепко обнял, чем обескуражил меня.

— Мишенька, — хриплым голосом, по-отечески протянул он, обнимая меня. — Сыночек. Я звонил тебе недавно.

Отстранившись, я чуть было не выпалил нечто грубое, но вовремя прикусил язык, желая дождаться объяснений от самого мужчины. Я видел его впервые, что значило то, что он появился в моей жизни относительно недавно.

Глаза мужчины увлажнились, голос был осипшим, но вовсе не от простуды. Это был особый тембр, что-то напоминающий мне где-то в глубине сознания. Когда догадка возникла в моем мозгу, я сразу же интуитивно нахмурился, чувствуя очередной всплеск гнева в груди.

— Вы — Николай Шмелев?!

— Ты узнал меня, — слабо улыбнулся он, констатируя факт.

Я кивнул, и еле сдерживая свою ярость в узде, жестом попросил его следовать за мной в кабинет. Выражение лица моего новоиспеченного «тестя» сразу же переменилось, он явно заметил неприкрытый холод, исходящий из моих уст, когда я обратился к нему. Понятия не имел, какие отношения у нас были прежде, но, сейчас, прознав правду об их семье, говорить с ним по-родственному, я не имел ни малейшего желания.

— Присаживайтесь, — безлико протянул, приглашая его в кресло напротив. Я и так был максимально вежлив. Голова гудела от всевозможных мыслей, а забытая, во время лечения в клинике височная боль, вот уже второй день как вернулась на свое место.

В кабинете уже было достаточно чисто, и я, ненароком, озираясь по сторонам, отметил отсутствие фотографий Марины.

Кто посмел убрать их с полок?!

— Я счастлив, что ты жив и здоров, — не взирая на мою отрешённость, ласково добавил мужчина. — Меня еле остановили твои друзья дождаться тебя из больницы. Хотел рвануть к тебе в тот же день, как мне сообщили о тебе.

— Благодарю, — ответил без эмоций. Мне было сложно смотреть на его лицо, которое вызывало у меня отвращение.

Вся эта бравада в его речах, за которой скрывалось нутро человека, покрывавшего сумасшедшую дочь-убийцу и не менее подлого зятя, казалась да невозможного тошнотворной. Что мне от его ласковых, лицемерных речей, если по сути, за ними скрывалась чудовищная правда?

— Не вижу смысла тянуть, — продолжил я, желая поскорее покончить с этим разговором. — Зачем вы пришли ко мне домой?

Лицо мужчины вытянулось: он не ожидал подобной грубости, в связи с чем был растерян. Подбирая нужные слова, он покачал головой, а затем, продолжил:

— Тебе же рассказали про Настеньку, — произнеся имя дочери, он улыбнулся. Мне же, за эти два дня, это имя стало омерзительно. — Хочу сообщить дочке. Она очень обрадуется, — продолжил мужчина, расхваливая свою дочь.