Красавица и чудовище

Он чуть ли не наяву слышал, как вращаются в мозгу человека колесики, складывая и вычитая, рассчитывая ходы и средства. Его глаза, прозрачные и холодные, как у рыбы, не выражали никаких чувств. Но он теперь оставил даже попытки придать сделке характер честного бизнеса и больше не старался допытаться до источника этих древностей.

— Я не могу вывезти такие вещи, если их будет много, — сказал Эдмонтон после короткого раздумья. — Существуют различные… э… бюрократические трудности, не говоря уже о том, что приходится кое-кого подмазывать. Но у меня есть знакомый, который занимается подобного рода делами. Я могу устроить вам встречу.

Кьюллен несколько мгновений раздумывал над этим предложением, взвешивая, что безопаснее — вовлекать в дело еще одну сторону, о которой он не знал совершенно ничего, или рисковать тем, что его будут знать буквально все антиквары города. Ему удалось найти дельца нужного типа буквально с первого захода. Какой-нибудь другой попытался бы узнать намного больше о тех вещах, которые его совершенно не касались, стал бы задавать вопросы, а то и попытался бы вызвать полицию.

И еще он очень хотел поскорее покончить с этими делами. Закончить и поскорее выйти из дела, начать новую жизнь.

— Согласен, — произнес он, протягивая руку. — Мои деньги.

— Разумеется, — улыбнулся в ответ Эдмонтон. — Извините меня.

У него хватило такта оставить драгоценности на прилавке, когда он исчез в комнатке за прилавком.

Кьюллен непрерывно оглядывался, скользя взглядом по античным монетам за стеклом витрин, по моделям небольших орудий и самурайским доспехам, прислушиваясь к пробивающемуся через прикрытую дверь приглушенному голосу Эдмонтона, неразборчивое бормотание которого перемежалось длинными паузами — он явно говорил по телефону. Раздобуду одежду, думал он, куплю машину, найду квартиру, может быть, не в Нью-Йорке, и начну новую жизнь… Когда шустрый маленький торговец вернулся, в его руке был конверт, который он, не говоря не единого слова, протянул Кьюллену.

Кьюллен открыл его и бросил взгляд на его содержимое. Сотенные банкноты распирали конверт. Он едва расслышал слова Эдмонтона:

— Я организовал для вас встречу здесь сегодня вечером. В восемь.

Подняв глаза, он разобрал легкую усмешку Эдмонтона:

— Если вам позволят в это время ваши дела.

Кьюллен опустил конверт в карман, в котором были драгоценности, и ответил тоже с сухой усмешкой губ:

— Меня это вполне устраивает.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Потрясенный и смятенный хаосом, воцарившимся в комнате Отца, Мышь скрылся в своей Мышиной Норе, чтобы обрести покой за своими обычными делами. Сейчас он был поглощен работой над одним устройством — акустическим эхолокатором, с помощью которого он и нашел тот затонувший корабль. Поэтому Мышь еще повозился с ним, разобрал его и стал размышлять, не соорудить ли из его частей что-нибудь другое — например, беспроволочный приемопередатчик или устройство для отпугивания летучих мышей. Когда он нашел сокровища и поделился этим секретом с друзьями, он смотрел на это как на игру. Почему же все так нехорошо обернулось?

Но вскоре привычная обстановка тихой лаборатории успокоила его. Время от времени он бросал взгляд на сундук с сокровищами, который оставили в его комнате Винслоу и другие. Золото таинственно поблескивало в свете множества свечей, освещавших комнату. Артур зачарованно уставился на большой сундук, по своему обыкновению впав в транс при виде сияющего металла и сверкающих камней… Да, это по-настоящему красиво, подумал Мышь с чувством саднящей боли. Это самое красивое из того, что ему когда-либо приходилось видеть. И из-за всего этого начались те крики и ссора и Кьюллен — его друг Кьюллен противопоставил себя всем…

Он только обрадовался, когда позвякивание колокольчика, приведенного в действие потайной проволокой, предупредило его, что кто-то спускается из главного туннеля в Мышиную Нору, и пришел в совершенный восторг, когда увидел Кьюллена.

— Кьюллен! — Он отложил в сторону паяльник и вскочил с табурета, когда высокий человек быстро вошел в комнату. — Тебя все ищут…

— Давай-ка погуляй, — неприязненно произнес Кьюллен, подходя к сундуку и отодвигая от него зачарованного Артура. Он был одет, заметил Мышь, для похода Наверх, в куртку, кепку и шарф, а его небритое лицо хранило мрачное выражение. Опустившись на колени перед грудой сокровищ, он достал из карманов длинной куртки два грубо сшитых кожаных мешка и начал набивать их драгоценностями. — Значит, говоришь, все меня ищут, да? Готов держать пари, что они делают это…

Он работал быстро, хватая без разбора все, до чего могли только дотянуться его руки, и, засыпав последнюю пригоршню дублонов в один из мешков и завязав его, он зажал его под мышкой и стал укладывать в другой подсвечники, чаши и цепочки.

— Не твое, — запротестовал Мышь, — Отец сказал…

— Меня не интересует, что сказал Отец. Делай что хочешь со своей третью. А я беру мою.