Красавица и чудовище

Белла прижала письма к груди. Майлз больше не был добродушным и милым мужчиной, который разделил с ней ужин; нет, он снова превратился в холодного и погруженного в себя герцога Эйлуина. Белле до боли хотелось восстановить дружеские отношения с ним. Если бы только она знала, как это сделать.

– Прошу прощения, что взяла письма без вашего позволения, ваша светлость. Клянусь, я и предположить не могла, что папа писал их вам. – Сделав несколько шагов, она остановилась прямо перед Майлзом. – Полагаю, вы захотите их вернуть.

Она протянула ему маленькую пачку писем, но герцог не двинулся, чтобы забрать их. Он смотрел на нее сверху вниз с таким неистовством во взгляде, что оно могло бы расшевелить даже воздух.

– Оставьте их у себя, – сказал он. – Для вас они значат больше, чем для меня.

– Но вы хранили их все эти годы, – возразила Белла. – Наверняка у вас была на то причина.

– Какой бы она ни была, это уже не имеет значения. – Его взгляд задержался на ее груди. – Особенно когда на уме у меня куда более важные вещи.

Белла почувствовала дрожь, как будто он запустил руку ей под корсаж, чтобы погладить ее обнаженную кожу. В его глазах вспыхнуло необузданное желание, которое взывало к ее глубочайшим женским инстинктам. А потом он добавил хриплым вкрадчивым голосом:

– Я, знаете ли, не должен тут находиться. Это неправильно. Вы же наверняка понимаете, как неприлично приглашать мужчину в свою спальню.

Краем глаза Белла видела большую кровать, взбитые подушки и гостеприимно отдернутое покрывало. Интересно, каково это – сбросить с себя одежду и оказаться обнаженной в его объятиях? Позволить ему делать с собой все, что он захочет? Участвовать во всевозможных непристойностях?

Ее залило краской. Она не должна задавать себе такие вопросы, не должна даже позволять себе такие запретные мысли!

– Не припомню, чтобы я приглашала вас, – язвительно проговорила она. – Скорее, вы ввалились сюда без моего позволения.

– Да, но вы открыли дверь. А это можно счесть приглашением, способным ввести в искушение самых щепетильных джентльменов. – Он погладил ее губы указательным пальцем, отчего они слегка задрожали. – Однако у меня нет желания еще раз встретиться с вашим кинжалом. Поэтому я желаю вам спокойной ночи.

Оставив ее в полном смятении, Майлз быстро направился к прикроватному столику за канделябром. Белла так же мгновенно раскусила его хитрость. Он умело использовал соблазн в качестве отвлекающего маневра. И сделал это для того, чтобы не дать ей возможности говорить о письмах.

Но она не могла позволить ему уйти. Только не сейчас, когда письма давали ей прекрасный повод проникнуть еще глубже в ее прошлое. Поэтому она бросилась к нему.

– Ваша светлость, подождите, пожалуйста!

Майлз оглянулся, подняв одну бровь и холодно взглянув на нее. Казалось, ему не терпится уйти. Вернуться в свою уединенную келью, где он мог охранять свои секреты так же надежно, как и артефакты, которые там находились.

Белла взяла его за запястье. У него хватило времени только на то, чтобы нахмуриться, потому что она вложила пачку писем в его большую руку, а затем заставила его сжать пальцы.

– Вы должны взять эти письма, – настаивала она, подняв к нему лицо, чтобы встретиться с ним взглядом. – Из них явствует, что одно время папа был для вас очень важным человеком. И он очень любил вас, Майлз. В противном случае, он не стал бы тратить время на то, чтобы отвечать на ваши вопросы, давать вам советы, разговаривать с вами.

Его глаза почернели, как обсидиан.

– Вы ничего об этом не знаете, – сказал он.

– Я знаю то, что прочитала в этих письмах. Папа так заботился о вас, что уговорил вашего отца позволить вам присоединиться к экспедиции. Он делал все, чтобы при возможности помогать вам. Пожалуйста, не дайте своей обиде отравить эти воспоминания.

У герцога на скулах заходили желваки. Он сердито посмотрел на нее. Белла буквально физически ощущала его гнев. Тишину нарушало лишь тихое тиканье часов на каминной полке.

Резко отстранившись от Беллы, Эйлуин пересек спальню. Его шаги звучали резко, зловеще. Он направился прямо к камину.

Беллу охватил ужас, когда она поняла его цель. Герцог намеревался сжечь письма!

С мучительным криком она бросилась за ним. Слишком поздно. Он бросил пачку писем на решетку. Крохотные язычки пламени взметнулись из тлеющих углей, чтобы лизнуть сложенные листы бумаги.

Белла даже не остановилась, чтобы подумать. Упав на колени, она выхватила письма из огня. Перевязанная бечевкой пачка упала на мраморный пол перед камином. Горячие оранжевые зубы впились в края писем. Подолом платья Белла била по пламени, отчаянно пытаясь сбить его языки.

Внезапно на ее предплечье опустилась рука. Его рука.

– Ради бога, Белла! Твое платье загорится.

Она оттолкнула его.

– Оставьте меня! Что с вами не так? Это письма моего папы!

Прерывистое рыдание застряло у нее в горле. Сев на колени, она исступленно рассматривала письма. Края почернели от сажи, как и ее пальцы. Но письма были в основном целы. Ей удалось спасти эту драгоценную связующую ее с покойным отцом нить.