Красавица и чудовище

Туфли, скорее всего, были куплены в магазине подержанных вещей или на распродаже в церкви. Должно быть, она слишком горда, чтобы признаться в этом, и этот факт глубоко поразил Эйлуина. «Белла никогда больше не будет ни в чем нуждаться», – мысленно поклялся он. Он об этом позаботится.

Даже когда она навсегда покинет его дом.

– Ты для меня важна, – хриплым голосом проговорил он. – Мне хочется знать о тебе все. – Сняв с ее ноги вторую туфлю, он уронил ее на пол. – Прежде всего я хочу попробовать твою обнаженную кожу на вкус, узнать, какова она на ощупь.

Вздох согласия вырвался из ее груди, когда его руки скользнули назад к ее бедрам, чтобы отстегнуть подвязки, удерживающие ее белые шелковые чулки. Она тоже потянулась к подвязкам, чтобы помочь ему, но ее пальцы из-за спешки стали неловкими.

– О, Майлз, я тоже хочу тебя… Очень хочу…

В его груди что-то сжалось, хотя он не совсем понимал отчего. Женщины часто несли такую чушь во время секса. Хотя, возможно, все дело в самой Белле, в отсутствии в ней искусственности.

Опершись одной рукой о матрас, он потянулся, чтобы погладить губами ее губы, и с наслаждением уловил легкий запах вина, которое они пили за обедом.

– Скоро я удовлетворю тебя, – прошептал Майлз. – Обещаю.

Он скатал один чулок, потом – другой и оставил их лежать там, где они упали. Обратив внимание на нижнюю часть одной ее ноги, Майлз уткнулся носом в кольцо изящных татуировок вокруг ее лодыжки. Она была потрясающей – безупречное сочетание сладости и экзотики. Сейчас в этом залитом тусклым светом единственной свечи мире не было никого, кроме них двоих.

Майлз провел дорожку из поцелуев вверх по ее голой ноге.

– Скажи мне, что тебе нравится, – пробормотал он. – Я хочу знать, что питает твой внутренний огонь.

Белла запустила пальцы в его волосы.

– Все, Майлз! Все, что ты делаешь, заставляет меня гореть. Я и представить раньше не могла, что можно испытывать такие ощущения.

Когда она смотрела на него так, с удивлением и желанием в огромных голубых глазах, Эйлуину до боли хотелось преподнести ей на серебряном блюде звезды и луну. И если ради этого надо было отречься от себя, то так тому и быть. Он сбросил с себя туфли, но оставил брюки, чтобы не поддаться порыву немедленно ею овладеть.

Склонившись над Беллой, он поймал подол ее сорочки и потянул его вверх. Девушка без раздумий изменила позу – приподняла бедра и подняла руки, чтобы позволить ему убрать последний барьер на пути к ее наготе. Уже через мгновение он упивался ее видом в свете свечей: безупречная грудь, грациозный изгиб талии, темный пушок между бедер.

Устроившись на кровати, Майлз привлек Беллу к себе, пристроил ее тело к своему и положил ее щеку себе на ладонь.

– Моя прекрасная Белла, – прошептал он над ее лбом. – Ты такая красивая! Никогда не сомневайся в этом.

Она провела пальцами по его обнаженной груди и плечам, обводя его мускулы, и на ее лице появилось восхищенное выражение.

– И ты тоже прекрасен, – отозвалась Белла. – Ты мог бы стать моделью скульптора.

Хриплый смешок вырвался из его груди.

– Я скорее буду изучать статуи, чем позировать скульпторам.

– Именно это я и имею в виду, Майлз. Ты – само совершенство.

Когда она, нежно целуя, прикоснулась губами к его горлу, Майлз опять ощутил ту необычную боль в груди. Ее восхищение доставляло ему больше удовольствия, чем привычные комплименты, произносимые платными компаньонками. Белла говорила от всего сердца. В ее словах не было притворства, учитывая отсутствие у нее опыта в искусстве любви.

Все разговоры стихли, когда Майлз начал отдавать должное каждому дюйму ее тела: тонким рукам, нежной ямке в основании ее шеи, восхитительным округлостям ее груди. Белла тоже принялась изучать его. Ее приводили в восторг его мускулы, плоские соски, утопавшие в густой поросли на его груди, жесткие линии его ребер. Наконец Эйлуин понял, что не может больше сопротивляться. Проведя рукой вниз по ее плоскому животу, он начал слегка массировать ее лоно пальцами, имитируя более серьезные ласки.

Белла резко вздохнула. Ее руки замерли, а веки опустились, словно она пыталась сосредоточиться на новых восхитительных ощущениях. Наблюдая за выражением удовольствия на ее выразительном лице, Майлз углубился в ее женственные складки, чтобы найти ее тайную жемчужину. Белла была уже горячей и влажной, готовой принять его.

Ее бедра инстинктивно задвигались, касаясь при этом его возбужденного естества, проступающего под застежкой брюк. «Подожди, – приказал себе Майлз. – Подожди!» Даже если это его убьет, он сделает так, чтобы сначала она получила удовольствие. Он сделает ее первый раз незабываемым.

Его ритмичные поглаживания становились все настойчивее, она шире раздвинула бедра, издавая тихие восторженные восклицания у его горла. Майлз шептал, что она прекрасная, интригующая, манящая, идеальная женщина. Внезапно, быстрее, чем он ожидал, она приподняла бедра и закричала, а ее тело содрогнулось в экстазе.