Красавица и чудовище

Белла ощутила укол боли из-за того, что он даже не возразил против ее слов. Но, конечно же, Майлз считал ее охотницей на мужа – как и Хелен. Он вполне определенно высказал свою точку зрения на это всего несколько часов назад.

Белла повернулась к Хелен.

– Вы взяли пачку писем из моего прикроватного столика несколько дней назад, – вымолвила она. – Прочитав письма, вы забросили их под мою кровать, чтобы я решила, что сама уронила их туда.

Хелен рассмеялась:

– Что за чушь! У вас нет этому доказательств!

Надменная и злорадная улыбка Хелен убедила Беллу в том, что она не ошиблась. Хелен была из тех, кто читает украденные письма в надежде получить сведения, которые могут ей пригодиться. При мысли о том, что Хелен рыскала по ее спальне, Белла почувствовала себя оскорбленной.

Майлз с суровым выражением лица шагнул к Оскару и Хелен.

– Кто-то из вас ездил в коттедж Беллы в Оксфорде, чтобы порыться в бумагах ее отца?

На этот раз Хелен, похоже, пришла в замешательство.

– В Оксфорд? – переспросила она. – С какой стати мы поехали бы в это провинциальное место в разгар сезона?

– Да еще и в коттедж, не меньше, – с хриплым смешком добавил Оскар. – Должен сказать, нет ничего удивительного в том, что мисс Джонс сбежала из столь убогого жилища! Она – дикарка, которая замахнулась на меня ножом…

– Довольно! – рявкнул Майлз. – Вы в последний раз оскорбили Беллу. Я хочу, чтобы вы оба немедленно убрались отсюда.

– Мы всего лишь пытались защитить вас, Майлз, – сказала Хелен, встав на ноги и положив руку на плечо мужа. – А вы в ответ ударили бедного Оскара таким недостойным образом.

Оскар попытался принять удрученный вид, приложив руку к раненому лицу и застонав.

– Убирайтесь немедленно! – прогремел Майлз, указывая на дверь. – И если кто-то из вас посмеет еще раз хоть одной ногой ступить в Эйлуин-Хаус без моего особого разрешения, я вообще закрою для вас двери.

Перестав изображать несчастного, Оскар вскочил со стула.

– Пойдем, моя дорогая, – сказал он жене. – Ни к чему оставаться тут и выслушивать оскорбления.

Взявшись за руки и бросив недовольный взгляд на Беллу, они вышли из спальни. Майлз пошел следом за ними, но на пороге остановился и, подбоченившись, проследил, как они удаляются по темному коридору.

Когда он вновь вошел в спальню и захлопнул дверь, Белла ощутила прилив несвоевременного желания. До сих пор она видела герцога лишь в неофициальном рабочем платье. Этим вечером он выглядел невероятно привлекательным в темно-синем сюртуке поверх белой рубашки с накрахмаленным галстуком.

Наверняка он так разоделся не ради визита к ней.

– Вы куда-то идете? – холодно спросила она. – Не стану вас задерживать.

Эйлуин остановился в центре комнаты, устремив на нее взор.

– У меня на этот вечер нет иных планов, кроме как поговорить с вами, – ответил он.

Ее сердце дрогнуло в ответ на прозвучавшие в его голосе хриплые нотки. Белла остро ощущала, что они одни. Майлз сейчас казался ей больше и внушительнее, чем когда-либо, но ей все же хотелось броситься прямо в его объятия, положить голову ему на грудь и позволить ему облегчить боль, скрутившую ее изнутри. Но это лишь подтвердит его ошибочную уверенность в том, что она приехала в Эйлуин-Хаус, чтобы заманить его в ловушку брака. Герцог подумает, что она пытается обмануть его.

Он сделал шаг к ней.

– Эти двое больше никогда не потревожат тебя, – пообещал Эйлуин. – Но, черт возьми, Белла, ты должна была мне сказать, что они подшутили над тобой. Я в ответе за все, что происходит под этой крышей.

– Я не была абсолютно уверена, что это именно они, – призналась Белла. – К тому же я и сама могла справиться с ситуацией. Тебе было ни к чему спасать меня.

У Эйлуина был такой вид, будто он собирался поспорить с Беллой, но потом выражение его лица смягчилось, губы чуть скривились.

– Ты – очень способная женщина, особенно когда берешь в руки этот кинжал. Тем не менее меня едва ли можно было бы назвать мужчиной, если бы я не защищал тебя от неприятностей. В самом деле, ты ведь не хотела бы, чтобы я безучастно стоял в стороне, когда на тебя напали.

Рассердившись, Белла скрестила на груди руки.

– Странно, что вы заговорили об этом, ваша светлость, если сами атаковали меня прошедшим днем, правда, лишь словесно.

Майлз отвел глаза, а затем снова взглянул на нее.

– Я пришел, чтобы извиниться за это, Белла, – проговорил он, положив руки на спинку стула, на котором недавно сидел его кузен. – Мне очень жаль, что я наговорил тебе столько всего. Я был неправ, обрушив на тебя столь гнусные обвинения. Ты сможешь когда-нибудь простить меня?

Раскаяние Эйлуина застало Беллу врасплох. Несколько мгновений она могла лишь изумленно смотреть на него. В отличие от той холодной, полной ненависти маски, которая была на нем в бальном зале, сейчас его лицо выражало искреннее раскаяние. Почему? Что произошло? Что заставило его забыть о том, что он так сурово осуждал ее?

Его злые слова до сих пор скреблись где-то глубоко в ней. «Ты прикинулась застенчивой, заманила меня в свою постель, а затем оттолкнула меня, манила и мучила день и ночь…»