Красавица и ее чудовище

А зверюга-то хор-р-роша. Такую «красоту» в кошмарном сне не увидишь, а если и увидишь, то потом все утро заикаться будешь. Сначала я решила, что это комок гигантских пиявок необычной окраски. Потом поняла, что центральная часть существа является не просто местом срастания извивающихся конечностей, но еще и туловищем, на котором расположена большая волчья голова с истекающей слюной пастью. Размеры клыков приводили в тихий шок, как, впрочем, и их количество. Три глаза монстра яростно сверкали, осматриваясь вокруг, зубы громко клацали, а угрожающее рычание заставляло шевелиться волосы на моем затылке.

И вот это

будет нас обнимать? Хранители в ночных ипостасях – просто ангелочки безобидные по сравнению с таким вот демоном. Чудовище извернулось, пытаясь достать щупальцем одного из мужчин. Тот непроизвольно отшатнулся, но не отступил. Серо-голубая «пиявка» недовольно дернулась и обвисла, не дотянувшись до цели. Невидимая преграда мешала вызванной твари разнести все вокруг, и это ее еще больше раздражало. Выгнувшись, монстр недовольно рыкнул, приподнялся на своих гибких конечностях и приготовился к прыжку. Я затаила дыхание, ожидая его дальнейших действий, но вместо яростного штурма магической стены, отделяющей нас от него, услышала тихий и чуть насмешливый голос из тучи:

– Спокойно, Боргоф, здесь все свои.

Взглянув на гибрид пиявок с волком, я чуть не подавилась нервным смешком. Ну точно… глюки. Наяву! Он… оно… короче, это

послушно село, поджав лапки, и по-собачьи свесило длинный язык, после чего преданно посмотрело вверх совершенно невинными синими глазами. Не-э-эт, рано я себя жалеть начала, сей спектакль только начинается. И будет он по меньшей мере оригинальным.

Чудеса не заставили себя ждать. Воздух вокруг будто замер, огненные светильники перестали дрожать и дергаться, исчез ветер, а вместе с ним и холод местной ночи. Площадку словно накрыло незримым куполом, отгородив ее от окружающего пространства. Обнесенный валунами треугольник погрузился в безмолвие. Вокруг магического круга, расположенного внутри него, лазурными статуями застыли инициаторы происходящих событий. Ни звука, ни движения – будто время здесь замерло и мы замерли вместе с ним. Даже чудище не шевелилось, продолжая смотреть вверх. Желая развеять это странное ощущение, я помотала головой и чуть повела связанными веревкой плечами. Нет, мы не превратились в неподвижные скульптуры, просто нас почему-то отрезало от всего, что окружало площадку. Магия? Наверняка. Но чья? Четэри или зубастого клубка из пиявок? А вдруг все так и было задумано, просто мне, глупой, невдомек?

Не успела задаться этим вопросом, как с небес на землю (то есть на «стол») спустился очередной персонаж нашего богатого на зрелища представления. Он ловко выпрыгнул из «резиновых» глубин присмиревшего облака на краешек расчерченной плиты и потрепал рукой заурчавшего от удовольствия монстра. Новый экземпляр не отличался столь экстравагантным обликом, как его предшественник, однако тоже сумел меня шокировать. Не знаю, как другие, но я не привыкла наблюдать за обнаженными юношами, фривольно разгуливающими по каменной столешнице, вернее, по той ее части, с которой предусмотрительно убрал свои длинные щупальца Боргоф. Хотя… на столбе я проснулась тоже впервые.

Незнакомец выглядел лет на семнадцать, не больше. Среднего роста и среднего телосложения, да и длина его волос тоже была… средней. Этакий неприметный паренек с очень приметными синими глазами, цвет которых можно было определить даже в полной темноте, ибо они светились. Не ярко, но отчетливо. И что самое необычное, в них не читалось никаких эмоций. Будто в глазницы вставили драгоценные камни, придав им нужную форму. А еще это существо (человеком назвать язык не поворачивался, несмотря на внешнее сходство) было с ног до головы мокрым, будто его выдернули из душа, не снабдив при этом полотенцем. А жаль! Хоть бы набедренную повязку себе сделал, что ли, а то сверкает тут анатомическими подробностями своего гибкого тела, вгоняя в краску девиц. Вернее, одну девицу… меня. А у остальных лица в свете пламенных шаров и так были с рыжеватым отливом. И что тому причиной – огни или смущение – я судить не бралась. Обе пленницы смотрели на него во все глаза, только у одной в них был ужас, а у другой – восхищение. Хотела бы я знать, что тогда отражается в моем взгляде?

Юноша огляделся, задумчиво потер кончик носа, смахнул с него набежавшие с волос капли и, подмигнув Боргофу, заявил:

– Давненько нас-с-с не вызывали на Аваргалу. Ну что, малыш? Развлечемся?

Малыш? То есть… малыш?! Нечто маленькое, белое и пушистое… ну пусть не белое, может быть, даже не пушистое, но точно милое и забавное. Так? Нет? Кажется, я отстала от жизни. У демонов (еще бы понять, кто из этих двоих демон?) это слово явно трактовалось иначе. Огромный монстрообразный «малыш», услышав вопрос, выдал многозначительное «Ур-р-р-агур-р-р!» и принялся радостно вилять… Эм, а я думала, что это просто лапа с повышенной лохматостью, а оказывается, хвост.