«Красин» во льдах

После небольшой остановки на льду мы шли дальше, исследуя местность вдоль берегов Северо-Восточной Земли, этого безжизненного остатка древнего материка, ныне покрытого тысячелетними ледниками и недоступными горами. Нам удалось исследовать также обледенелый Кап-Вреде, возле которого уже после нас застрял ваш Чухновский. К четвертому июля мы наконец достигли острова Фойн. Острова Шиблер и Брок к этому времени нами были изучены достаточно хорошо, самым тщательным образом. Мы искали на них Мальмгрена и не нашли никого. От Брока по льду, пересекая ледяную пустыню в тумане, мы шли на Фойн.

Сора сказал:

«Лед не внушает доверия, ван-Донген. Вы слышите?»

Вблизи нас раздавался зловещий треск льдин. Льдины трескались, отходя одна от другой. Слишком часто наши лыжи попадали в таявший снег, а собакам приходилось идти в воде, в которой они едва не тонули.

Начиналась весна. Весна за восьмидесятой параллелью северной широты!

Я предложил капитану Сора обсудить положение.

«Капитан, понимаете ли вы, что нам следует спешить с возвращением на «Браганцу» или хотя бы добраться до твердой земли, до берегов Норд-Остланда?»

«Вы хотите возвращаться, ван-Донген?» — Сора посмотрел на меня с упреком.

Нет, возвращаться, когда еще ничего не сделано, нельзя! Между тем три недели странствий во льдах уже отразились на нас. Мы решили рискнуть и продолжать путь в ледяной пустыне. Девять собак устало тащили по льду сани. Сора и я на лыжах Следовали за ними. Сора с беспокойством смотрел на собак, которые явно ослабевали, тем более что нам пришлось ограничивать их в еде. Запасы таяли и не пополнялись. Пять собак не выдержали тяжести перехода. Они издохли в течение двух дней одна за другой.

Мы впервые ели собачье мясо. У нас образовался запас, который мы взвалили на санки, предоставив его везти уцелевшим четырем собакам. Собаки набросились на мясо своих собратьев и с жадностью смотрели на еще нетронутых четыре холодных собачьих трупа, оставленных про запас.

«Здесь начинается работа», — сказал капитан Сора, когда наши сани с поклажей остановились перед черными скалами у берега острова Фойн.

Мы задержались недолго. Сора считал возможным, что Мальмгрен и его товарищи оставили на Фойне знаки, по которым можно будет узнать, куда они направились дальше. Сейчас я не могу себе представить, что на острове может оказаться хоть один камень, который не был бы осмотрен нами со всех сторон.

Сора неплохо использовал шкуры дохлых собак: посыпал их спиртом и устроил отличный костер.

Он поджаривал на огне синеватые куски собачьего мяса, а четыре живые собаки сидели неподалеку с высунутыми языками и жадно смотрели злыми глазами на наши продовольственные запасы. Дым ел глаза, но мы не отходили от него, потому что вместе с дымом поднимался огонь и согревал нас. Поворачивая мясо над языком огня, держа его на палке, изображавшей вертел, Сора, косо взглядывая на собак, говорил:

«Когда людей много и они вместе, тогда человеческая мораль сильнее безусловных законов природы. Но когда один, два, три, когда горсточка остается с глазу на глаз с силами, действие которых мы называем природой, тогда условная человеческая мораль может стоить немногого».

Я был поражен удивительной философией своего спутника:

«Не может быть, чтобы вы так думали, Сора! Значит, вы хотите сказать, что человек, оторванный от обычной человеческой жизни, от общества, становится зверем?»

Сора кивнул головой:

«Я хочу сказать, что так может быть. Нигде это не естественно так, как в Арктике. Перед действием ее сил не раз слабела сила человеческой морали».

Сора уже поджарил большой кусок мяса и, отнимая его от огня, протянул мне: «Я надеюсь, что нам с вами, ван-Донген, не угрожает опасность уступить действию сил Арктики. Уступают слишком слабые люди. Вы и я довольно сильны. Поэтому оставим наш разговор и займемся жарким, которое сегодня поджарилось лучше, чем когда-либо. Как вы находите?»

Покончив с жарким, мы улеглись спать в теплых спальных мешках, которыми снабдили нас на «Браганце». Наутро, признав, что Фойн нами обследован достаточно хорошо, мы решили его покинуть. На берегу, на огромных валунах, мы положили наши мешки. Возле них оставили сани. Собаки ослабели настолько, что брать их с собой не имело смысла.

Вдвоем с капитаном Сора на лыжах мы пошли к северу от острова Фойна. Сора и я настолько приучены к подобного рода переходам, что, несмотря на лишения, легко и бодро шли в ледяной пустыне. Остров все время оставался к югу от нас, и мы видели его темный, высокий горб.

Мы шли не разговаривая. Всякий разговор замедляет шаг, а нам нужно было спешить. Уже значительно позднее мы признались друг другу, что тогда, на льду к северу от острова Фойна, каждый из нас с беспокойством посматривал на другого: выдержит ли он? Мы выдержали оба и остались довольны друг другом.

Проведя весь день в движении, мы очень устали. Сора оглянулся, ощупал свои, а затем и мои карманы, в которых лежали куски полусырого собачьего мяса, плитка шоколада, немного сухого спирта, и покачал головой.

«Мы идем дальше», — сказал он.

Я запротестовал: