Краснокожая хищница

Ему этот укус показался слишком сильным.

Кругом опасные хищники с гребнем на спине. Мозг Рэд был в состоянии повышенной тревоги.

Этим утром она охраняла стаю, сидя на краю стофутовой скалы и глядя вниз на равнину, где паслись три больших стада акрокантозавров. Обглоданные стаей рапторов скелеты жертв трещали у них под ногами.

Число акрокантозавров быстро увеличилось оттого, что стада дружно передвигались из засушливых районов к востоку.

Рапторы не любили связываться с большими группами акрокантозавров. Стая меняла территорию охоты почти каждый день. Они перемещались на северо-запад по мере того, как набирало силу нашествие акрокантозавров.

Один из акрокантозавров брел по глубокому сухому оврагу, прорезанному в красной почве дождями. Это был молодой самец, полностью созревший к этому сезону. Его вытеснили из семьи — неизбежная участь всех самцов этого вида, достигших зрелого возраста. Теперь он должен был подыскать себе постоянную партнершу и заявить свои права на нее.

Для молодого динозавра это время тревожное и беспокойное. У этого акрокантозавра не было напускной храбрости и заносчивости. Он еще не знал, что его вид — самый крупный и сильный во всей Северной Америке. Ему было известно только, что неделю назад он жил в безопасности и комфорте со своей семьей и вся их добыча была общей. А теперь он мог рассчитывать только на себя и чувствовал, что совершенно к этому не готов.

Он привык в одиночестве совершать небольшие вылазки, исследовать незнакомые запахи. Но до сих пор можно было, испугавшись чего-нибудь, прибежать под защиту матери.

Самец перестал облизывать свои десны и небо узким треугольным языком. Он не мог сильнее надавить на слизистую оболочку пасти, язык был слишком мускулистым и плохо ворочался из стороны в сторону. То место в пасти, куда в начале сезона его ударил усаженный шипами зверь, все еще болело.

Ему совсем не нравилось, что теперь придется охотиться самому. Но когда он попытался вернуться обратно в стадо к матери, та прогнала его.

Снфф… снфф… снфф… Снфффф! Легкая добыча — может быть — запах раптора!

Настроение сразу улучшилось. Его семья часто промышляла тем, что крала добычу у рапторов. При этом акрокантозавры не чувствовали никаких угрызений совести. Стянуть чужую добычу считалось у них делом не менее достойным и благородным, чем охотиться самостоятельно. Даже более благородным, потому что на воровство затрачивается гораздо меньше сил и энергии.

Молодой акрокантозавр привык связывать запах рапторов с возможной легкой добычей. Обычно рапторы не сопротивлялись, если только акрокантозавры не угрожали их детенышам. Тогда уж они словно с цепи срывались.

Снфффф. Акрокантозавр приник носом к стволу старого сучковатого дерева с расщепленной верхушкой. Очень странно: след раптора, казалось, вел вверх по стволу. Раньше акрокантозавр ни с чем подобным не сталкивался.

Он воззрился на дерево прямо перед своим носом. Ему не приходило в голову посмотреть вверх. Он не был запрограммирован на это, потому что добыча всегда находилась ниже уровня его головы. Так что он привык смотреть вниз или по сторонам.

Ветка и несколько сухих листьев упали ему на голову. Акрокантозавр зажмурился. Его голова была покрыта толстой ороговевшей шкурой, снизу укрепленной плотными костными слоями. Если что-то и падало сверху, вреда ему не причиняло.

Уанк! Большая мертвая ветка ударила его прямо между глаз. Он вздрогнул.

Это было незнакомое ощущение — удар падающих сверху тяжелых предметов. Акрокантозавру это совсем не понравилось.

Запах раптора становился все сильнее, и шел он сверху. Акрокантозавр сделал то, чего раньше никогда не делал: повернул голову направо и посмотрел вверх, скосив левый глаз.

«Раптор! — просигналил его мозг. — Раптор на дереве».

Акрокантозавр отступил и прикинул расстояние. Он вытянулся вверх, насколько позволяли шея и голова.

«Слишком высоко», — подумал он, сопя, обошел дерево и случайно задел его низкими рогами, торчавшими у него над бровями.

Мертвое гнилое дерево содрогнулось.

«Уау! Я и не знал, что смогу это сделать… раскачать дерево».

Акрокантозавр открыл для себя собственное могущество.

Он посильнее толкнул дерево, оно закачалось еще больше. Птенец раптора наверху зашипел и закричал.

«Здорово, я могу напугать раптора!» — приблизительно так можно было перевести его мысли.

Акрокантозавр еще сильнее двинул головой о ствол. Детеныш наверху в панике заверещал.

Акрокантозавр обошел вокруг, остановился, опустил морду, согнул ноги и ринулся к дереву.

Ствол с треском раскололся надвое и сломался у основания. Толстые куски дерева обрушились на голову и плечи акрокантозавра. Он зажмурил глаза, вслушиваясь в царапающие звуки падения.

Наконец акрокантозавр открыл глаза. В пяти футах от него навзничь лежал испуганный и ошеломленный детеныш раптора и смотрел прямо на него.

Сентябрь

Двухъярусная драма