Красные и белые. На краю океана

Андрей лежал на еловых лапах, продолжая слушать охотничью песню, а мечта его снова и снова улетала в страну по ту сторону звезд, где правят красота, поэзия и любовь. Белая тайга и звездное небо приобретали какое-то магическое значение. «Цель магии — заставить природу служить человеку. Когда совершаются всякие магические ритуалы, люди начинают верить в чудодейственную волю прорицателей и шаманов. Магия всегда была орудием религиозного устрашения. Говорят, есть любовная магия, она возвращает утраченную любовь. Достаточно спалить на огоньке свечи волосы любимой, или подбросить под ее подушку одолень-цветок, или вырвать ее след с корнем папоротника — и будет восстановлена вся свежесть любви. Правда ли это, возможно ли это? Я продал бы дьяволу душу, лишь бы немедленно вернуть Феону, ее улыбающиеся губы, весь ее стремительный облик...»

Андрея разбудили выстрелы. Он вскочил с заиндевелых веток, увидел окруженного бойцами всадника.

— К то вы такой? — спрашивал пленного Строд.

*— Разведчик из дружины генерала Пепеляева,—отвечал пленник, нелюдимо оглядывая бойцов. — Ездил по улусам с воззванием к населению, ночевал на этой поляне, сегодня думал, что подошел наш авангард, но ошибся.

— Дайте-ка воззвание генерала... — Строд с кипой прокламаций присел к костру. Джергэ подбросил дров. Взметнулось пламя, и Строд прочел:

— «Братья-красноармейцы! Мы и вы — русские люди, нам одинаково дороги интересы родины, мы гордимся ее величием, а те, кто вас посылает расстреливать народ, убегут в первую трудную минуту...

Перешедшим к нам до бея и во время боя предоставляется право вступать в наши ряды под бело-зеленое знамя свободы...» 1

— Воззвание написано со слезой, только вот автор его, Куликовский, не заслуживает доверия. Авантюрист с размахом. К тому же самозванец,—презрительно сказал Строд.

Какой же он самозванец? Он не самозванец,— возразил пленный.

— Куликовский величает себя губернатором Якутской провинции.

— Его назначил на этот пост Дитерихс.

— И Дитерихс — самозванец. Расскажите-ка лучше, прапорщик, как Пепеляев захватил Нелькан?

— Мы шли к Нелькану двадцать дней, в пути съели все, что взяли в Аяне. Потеряли и весь транспорт, но генерал надеялся внезапным ударом захватить красные пароходы с продовольствием. Однако мы вошли в пустой и голодный поселок, осенняя распутица мешала и возвращению в Аян. Одним словом, оказались в ловушке, добровольцы съели бродивших по Нелькану собак, перестреляли ворон, сварили все невыделанные кожи.

— А генерал Пепеляев сидел и смотрел на гибель своих дружинников? — удивленно спросил Строд.

— Хотите, чтобы я возвел напраслину на генерала? Стреляющий по орлу попадает в самого себя.

— Даже так! Что же совершил генерал Пепеляев для спасения вашего?

о —■ Он разыскал тунгусов, заставил их снабжать нас олениной, а сам отправился в Аян, одолев триста верст по бездорожью за неделю. Через двенадцать дней из Аяна прибыл транспорт с провиантом, угроза голодной смерти исчезла. Разве это не подвиг?

— Сожалею, что такой человек, как Пепеляев, воюет против своего народа. Но Пепеляев надеялся совершить

1 Воззвание Пепеляева, хранится в Центральном музее Советской Армии. (Прим, автора.)

увеселительную прогулку из Аяна в Якутск, верил, что победу достанет легко и бескровно...

Напротив, генерал постоянно говорит дружинникам, что борьба будет ужасной. Но он убежден в победе. — И вдруг прапорщик широко улыбнулся.

— Вспомнили что-то смешное?

— Земский собор во Владивостоке припомнился, когда Ди-терихс и его генералы в одеждах думных бояр, увешанные иконами, совершали крестный ход. Средневековье в двадцатом-то веке,—опять простодушно улыбнулся прапорщик.

С такими боярами русской монархии не восстановишь...

— А мы не восстанавливаем ее, наша цель —создать мужицкую республику в Сибири.

Мужичья республика в Сибири так же смешна, как и думные бояре во Владивостоке.

— Почему же возможна русская Совдепия, но не земская Сибирь?

Строд не ответил на вопрос, а продолжал спрашивать сам:

— У Пепеляева теперь два пути на Якутск: через Амгу и поселок Петропавловский. По какому пути он пойдет?

— В Петропавловском стоят ваши люди, генерал может послать против них Вишневского, а сам пойдет на Амгу.

— Вы были в Амге?

— Немного не дошел, ночевал в Сасыл-Сасы.

— Джергэ, что такое Сасыл-Сасы?

Лисья Поляна. Три юрты. Там, однако, живет мой приятель.

— Лисья Поляна! Красивое название, дышит тайгой,— восхитился Андрей.

За дверью охотничьей вежи лаяли собаки, хоркали олени, ругались дружинники. В это утро все казалось неприятным Пепеляеву, угнетала и мысль, что придется шагать тысячу верст до Якутска по звериным тропам.