Красные партизаны на востоке России 1918–1922. Девиации, анархия и террор

Далее карательная практика радикально смягчилась. Характерна реакция властей на вопиющее дело группы 10 чекистов-транспортников из оперпункта ДТЧК станции Топки[2808], которые с помощью местных коммунистов тайно убили в августе 1921 года в Топках несколько человек «с целью истребления гадов». Жертвами стали: дорожный мастер, убитый комендантом оперпункта И. А. Санниковым; статистик Веселов – бывший офицер, убитый вместе с женой чекистом И. М. Мироненко как «деспотичный и высокомерный с рабочими»; бывший белый офицер, командир роты 182‐го полка Мухин, убитый чекистами Г. П. Семёновым-Ивановым и И. Ф. Жужговым-Машинским (сексотом). Покушались чекисты и на убийство священника (но тот смог обезоружить активиста К. З. Болдырева, вооруженного кинжалом), а также планировали «убрать» секретаря Щегловского укома РКП(б) А. Г. Бабия как контрреволюционера заодно еще с несколькими «гадами». Томский губотдел ГПУ отмечал: «Партизанское террористическое настроение быстро передается всем коммунистам местечка Топки. Наряду с… убийствами, распространяется разнузданность сотрудников ЧК, террор вселяет многим жителям ужас». Топкинские красные бандиты были арестованы только 26 декабря 1921 года

[2809].

Сиббюро ЦК в мае 1922 года постановило, что расстрела к этим убийцам применять не следует. В своей резолюции 17 мая председатель Сиботделения Верховного трибунала ВЦИК такую установку подтвердил, обосновав ее «малосознательностью обвиняемых и абсолютным непониманием ими новой экономической политики». Начальник оперпункта отделения ДТЧК станции Топки Н. И. Трофимов в ходе судебного заседания сказал: «Я предполагал, что приносил пользу, приказывая убивать буржуев и интеллигентов, этих гадов, всех тех, кто служил при Колчаке, но теперь сознаю, что это было бесполезно…»[2810]

Томский губревтрибунал в июне 1922 года вынес очень мягкое решение в отношении 26 обвиняемых (один смертный приговор с заменой на пять лет, один – на три года, остальные условные с освобождением и обязательством загладить вину «честным и упорным трудом… занявшись усиленным самообразованием»); при этом чекисты Г. Л. Коптяев и В. Н. Лукьянов в апреле и июле 1922 года умерли в заключении[2811].

Тенденция оправдывать красных бандитов очевидна и в других громких делах – по обвинению начальника Алтайского губугрозыска А. П. Елькина в создании террористической группы из подчиненных сотрудников, председателя Якутской губчека И. Б. Альперовича – в фабрикации заговоров и др.[2812] Суды над леваками-уголовниками в 1922 году показали общественности и самим бандитам, что власти решили бороться с красным бандитизмом. Но, хотя и наблюдалось обилие суровых приговоров, вынесенных с воспитательной целью, на деле они быстро смягчались, причем радикально: осужденный к высшей мере почти всегда получал помилование, а затем – амнистию и выходил на свободу через год-другой. Большинство таких дел вообще не доходило до суда, а те, которые завершались приговором, демонстрировали отсутствие реальных наказаний. Так, 10 коммунистов Черепановского уезда, организовавших в 1920 году убийство священника Савина, были два года спустя оправданы по указанию Новониколаевского губкома ввиду «исторической давности дела»[2813]

.

Между тем сибирские информационные сводки за первую половину 1922 года рефреном сообщали об усилении и развитии красного бандитизма. Это был период не только сильного голода, но и не менее сильного террора со стороны продовольственных отрядов, чей открытый бандитизм, несмотря на частые аресты наиболее перестаравшихся, не утихал до конца кампании и проявлялся самым болезненным для деревни образом[2814]. Огромный продналог за 1921–1922 годы совершенно разорил село, вызвав жесточайший голод в целых уездах и колоссальное возмущение даже лояльных слоев деревни. Партизаны с явной враждебностью отмечали и то, что продналог опустошал как зажиточную часть деревни, так и хозяйства самих красных повстанцев.

С декабря 1921 года население Славгородского уезда из‐за продналога начало разбегаться. В Минусинском уезде продотряды пьянствовали, дебоширили, стреляли по ночам и «буквально грабили население». В начале 1922 года только в Вознесенской, Михайловской и Покровской волостях Тюкалинского уезда Омской губернии было арестовано в административном порядке 1320 крестьян; в Щегловском уезде продинспектор заявил: «Подыхайте с голоду, Советская власть от этого не потеряет»[2815].