Красный бамбук

Джонки уже близко. И тут с двух из них бьют пулеметы. Пятидесятого калибра, русские ДШК – с короткой дистанции пробивают импровизированную защиту, и кровь льется по палубе миноносца. Лейтенант пригнулся, жалея что мостик не окоп – увидев, как рядом падает старшина-сигнальщик с разнесенным черепом. Пули с визгом били по металлу, кто-то кричал, кто-то стонал – но все же неравным был бой для вьетнамцев, с двумя пулеметами против десятка бофорсов и эрликонов, пятидюймовые на таком расстоянии можно было исключить. Вот уже одна джонка тонет, вторая горит – ценой смерти и ранения двух десятков американских моряков, равные потери, если считать по людям. А большинство остальных джонок успели приткнуться к берегу, еще кто-то, успев развернуться, удирает вверх по реке. Догнать – а если не получится, то расстрелять, не иначе как именно там были сообщники диверсантов! И приготовиться к бомбометанию!

И тут транспорт «Джордж Гудвин», который стоял неподалеку от злополучного «Галвестона», исчезает в яркой вспышке огромного взрыва.

Сайгонский порт. То время.

На борту «Гудвина» не было ни единого человека. Все, кто находился на судне еще несколько минут назад, сейчас бежали к воротам порта, страстно желая оказаться как можно дальше от своего парохода. Трюмы которого были набиты боеприпасами и взрывчаткой – отчего столь опасный груз поставили по соседству с танкером, так трудно в Сайгоне было со свободными причалами. Восемь тысяч тонн авиабомб, снарядов, ракет, и еще тротил для саперных работ. Собственно тротил на открытом воздухе горит без взрыва – но не тогда, когда он соприкасается с раскаленным металлом. А еще, все боеприпасы были снаряжены как положено – и детонаторы первыми не выдержали высокой температуры. При взрыве «Галвестона» горящий разлетающийся бензин зажег все вокруг в радиусе сотен метров – снарядам большего было и не надо. От «Гудвина» не осталось ничего, в бетонной стенке причала возникла огромная воронка. Но еще хуже было то, что разлетающиеся раскаленые обломки, и даже пока еще целые боеприпасы вызвали множество очагов пожара на территории. В том числе и в бензохранилище, возле которого пытались героически бороться с огнем солдаты, матросы, рабочие порта.

«При тушении пожара – направляйте струю воды не в центр пламени, а прежде всего на фронт распространения огня по горящей поверхности». Это правило справедливо и при борьбе с большими пожарами – сначала, организовать фронт, рубеж, отделяющий горящее от пока еще не горящего, то есть локализовать огонь, а затем наступать, отвоевывая у пламени пространство. Именно этим пытались заниматься в порту те, кто не потерял голову в панике – раскатывали пожарные шланги, тащили огнетушители, ломами и баграми отбрасывали горящие обломки. Это могло бы помочь при местном возгорании – но не тогда, когда горят сотни и тысячи тонн бензина. И склады за спиной тоже загорались, и взрывались, потому что и в них были горючее и боеприпасы – а еще там был загуститель для напалма, в виде порошка в бочках, сам пирогель должен был готовиться уже на аэродроме – однако же эти химикаты при нагревании активно выделяли кислород, а в атмосфере, где кислорода много, горит даже то, что казалось бы, не должно гореть, например асфальт и железо. Периметр обороны рухнул, как фанерная стена перед волной цунами – и те, кто геройствовал, пытаясь что-то сделать, наверное успели еще позавидовать тем благоразумным, кто убежали в первые же минуты. Официально считается (после вошло и в историческую литературу), что на складах Сайгонского порта в тот день находилось пятнадцать тысяч тонн боеприпасов и двенадцать тысяч – топлива (и это без учета того, что было на судах под разгрузкой, включая злополучные «Гудвин» и «Галвестон»). А было и прочее имущество, которое тоже отлично горело. К чести портовой пожарной команды, она погибла вся, пытаясь исполнить свой долг – беглецов не было, но и спасшихся тоже.

На реке, если верить немногим выжившим очевидцам, на несколько секунд обнажилось дно, «так что можно было посуху перейти на другой берег». Затем волна, подобная цунами, накрыла лодки у противоположного берега, ломая и крутя их как спичечные коробки – и горе было тем, кто не решился сразу бросить свои плавучие дома и убегать в глубь суши. Миноносец «Эрл Олсен» со снесенными надстройками, мачтами, пушками, оказался выброшенным на берег, лежащим на борту в десятке метров от воды (после корабль решили не восстанавливать, списали на металлолом). Удивительно, но некоторые из джонок, успевшие уйти вверх по реке, уцелели. В том числе одна из «торпедниц» (номер пять – замыкающая строй), с экипажем в составе старшего лейтенанта Александра Мельникова (он же «Кот»), старшего лейтенанта Бермухамметова и восьми вьетнамцев. Вечером они благополучно прибудут в ту же деревню в верховьях реки, откуда вышли накануне, и где их будут ждать. Судьба остальных экипажей (в том числе восьми советских товарищей, включая Бориса Рябова, человека из двадцать первого века) в первые трое суток останется неизвестной.