Красный истребитель

Мой путь лежал через Намюр, Льеж, Э-ла-Шанелье и Кельн. Как чудесно было плыть сквозь облака, не думая о войне. Была прекрасная погода. Нам редко выпадает такое замечательное время, на фронте сейчас очень напряженно.

Вскоре исчезли из вида наши аэростаты. Гром битвы при Аррасе был едва слышен. Под нами был мир. Мы видели пароходы на реках и быстрые поезда на железных дорогах и наверстывали упущенное, разглядывая все, что находилось внизу. Земля казалась плоской. Красивые горы Мьюза были неразличимы. Невозможно было даже обнаружить их тень, так как солнце стояло прямо над нами. Мы только догадывались, что горы там были, и наше небогатое воображение рисовало картины прохладных склонов этой восхитительной страны.

Было уже поздно. Облака внизу скучились и закрыли землю от наших глаз. Мы продолжали лететь, ориентируясь по солнцу и компасу. Близость Голландии была нам неприятна, поэтому мы решили снизить высоту, чтобы получше сориентироваться. Мы опустились под облака и узнали, что находимся над Намюром.

Мы полетели дальше к Э-ла-Шапелье. Вскоре и этот город остался позади. К середине дня мы добрались до Кельна. У обоих было превосходное настроение. Впереди предстоял долгий отпуск. Погода была отличная. Мы достигли своей цели и были уверены, что попадем в штаб вовремя, что бы ни случилось.

О нашем прибытии в Кельн было сообщено заранее. Нас встречали. Днем раньше газеты сообщили о моей пятьдесят второй воздушной победе. Можно представить, какой нам устроили прием.

После трехчасового полета у меня слегка разболелась голова, поэтому я хотел немного вздремнуть, прежде чем идти в штаб.

После Кельна мы какое-то время летели над Рейном. Я хорошо знал страну, поскольку часто путешествовал на пароходе, автомобиле и поезде, а теперь еще и на аэроплане. Трудно сказать, какой из этих способов передвижения наиболее приятный. Конечно, с парохода удобнее рассматривать местность. Однако общий вид с аэроплана тоже имеет свою привлекательность. Рейн очень красив и тогда, когда на него смотришь сверху.

Мы летели довольно низко, чтобы видеть горы. Уж очень красивы высокие холмы, одетые в леса, замки, расположенные на них, и т. д. Конечно, из-за скорости мы не могли рассмотреть отдельные дома. Если бы было возможно, я летал бы медленно. Прекрасный вид быстро исчез. Тем не менее, когда летишь высоко, большой скорости не ощущаешь. Если же сидишь в автомобиле или в скором поезде, создается впечатление огромной скорости. В самолете замечаешь скорость только тогда, когда в течение четырех-пяти минут не выглядываешь из машины, а потом пытаешься определить, куда ты добрался. И тогда страна приобретает совсем иной вид. Территория, над которой ты пролетал совсем недавно, выглядит иначе с другого ракурса. Трудно узнать пейзаж, над которым пролетел. Вот почему авиатор может легко сбиться с пути, если не будет внимательно осматривать территорию.

Днем мы прибыли в штаб. Нас сердечно встретили знакомые товарищи, работавшие в Святая святых. Мне страшно жаль этих несчастных бумагомарателей. Они лишь наполовину получают удовольствие от войны. Прежде всего я отправился к главнокомандующему авиации.

На следующее утро наступил знаменательный момент, когда я должен был встретиться с фон Гинденбургом и фон Людендорфом{37}. Мне пришлось какое-то время подождать. Трудно найти слова, чтобы описать встречу с этими генералами. Возникает ощущение сверхъестественности происходящего, когда находишься в комнате, где решаются судьбы мира. Поэтому я был очень рад, когда снова оказался вне этих стен Святая святых и мне было приказано позавтракать с его величеством. Как раз был день моего рождения, и, наверное, кто-то сказал об этом его величеству. Он поздравил меня, во-первых, с моими успехами, а во-вторых, с двадцатипятилетием и вручил мне подарок.

Раньше я никогда не поверил бы, что в свой двадцать пятый день рождения буду сидеть справа от генерал-фельдмаршала фон Гинденбурга и он упомянет меня в своей речи.

На следующий день мне предстояло обедать с императрицей, поэтому я поехал в Гамбург. Ее величество также сделала мне подарок, и я получил большое удовольствие, показывая ей, как надо стартовать на аэроплане. Вечером меня снова пригласил генерал-фельдмаршал фон Гинденбург.

На следующий день я полетел во Фрейбург, чтобы немного пострелять. Во Фрейбурге я воспользовался самолетом, собиравшимся лететь в Берлин. В Нюрнберге я заправил баки бензином. Приближалась гроза. Я очень торопился попасть в Берлин. Разные интересные вещи ожидали меня там. Поэтому я вылетел, невзирая на грозу. Я испытывал удовольствие от облаков и жуткой погоды. Дождь лил как из ведра. Иногда шел град. Впоследствии у пропеллера был совершенно необычный вид - град его здорово повредил, на лопастях появились зазубрины, как у пилы.