Красный вервольф 3

— Закурить, говорю, дайте! — с надрывом произнес он. — И не Степан я, знаешь же!

— Честно говоря, дядя, мне вообще все равно, как тебя на самом деле зовут, — сказал я. — Буду только рад, если ты так и сдохнешь тут безымянной… Тварью.

Думал сказать «собакой», но потом устыдился перед всеми в мире песиками. Ничего общего не было у этого псевдо-попа с вернейшими созданиями. Даже свиньей его называть не хотелось. Перед хрюшками совестно.

А его, как назло, прорвало. Торопливо, путаясь в словах, он принялся говорить. Клял, на чем свет стоит, советскую власть, которая все у него отняла. То блеял обиженно, то рычал, что они все равно все сдохнут, что фрицы тут камня на камне не оставят, и поделом всем будет. Ныл про какую-то Зинаиду, которая отказалась с ним бежать за границу и выбрала, сучка, какую-то краснопузую сволочь. Отца Степана помянул матерно. Вообще непонятно за что. Обозвал дураками пустоголовыми комсомольцев, которые полегли по его милости. Доминику вспомнил, хотя по имени и не назвал. Только «польская шлюха», но по контексту было понятно, кого он имеет в виду. Как я понимаю, Доминика его вытащила из запоя не то в Таллинне, не то в Риге, пообещала, что поможет разбогатеть. Но он умный, он сразу смекнул, что на этом деле можно разжиться. Наплел ей сказок про верность и преданность, а сам с самого начала знал, что кинет. Потому что одно дело — янтарная комната, за которую может заплатят, а может и нет. Но ежели в этом деле измажешься, то прятаться потом придется по разным щелям, потому что и русские, и немцы тебя искать будут. А золотишко бесхозное — другое дело. Кто эти ложки-вилки считать будет?

— Ты курить просил, кажется, — подал вдруг голос Яшка. — Есть у меня папироска, вот… Да прикуси ты ее зубом дядя, а то в кровищей замочишь…

Яшка чиркнул спичкой. Пламя на мгновение осветило перекошенное рыло лже-священника. В окровавленных зубах зажата папироса, глаза блестят лихорадочно.

— Добрый ты, друг мой Яков, — усмехнулся я.

— Да надо было как-то этот фонтан красноречия заткнуть, — отозвался он. — А то я, право слово, сам уже готов был ему в горло нож вогнать.

Степан жадно затянулся дымом. И тут же забулькал и захрипел в приступе раздирающего кашля. Папироса куда-то отлетела, тело Степана задергалось в конвульсиях.

И замерло через несколько секунд в нелепой позе. Со скрюченными пальцами, будто последнее, что он пытался сделать, это дотянуться до золота и распихать его по своим карманам. Выпученные глаза остекленели.

— Надо возвращаться, дядя Саша, — нарушил молчание Яшка. — Может еще успею машину поставить на место. А нет, так бросим здесь, шут с ней.

— Грузовик надо перегнать, — я встряхнулся, выходя из оцепенения. — Там всякая утварь драгоценная, нельзя ее фрицам оставлять.

— Фары включим, нас сразу с самолетов засекут, — сказал Яшка.

— Резонно, — кивнул я. — Слушай, мы когда гнались по дороге, там по правой стороне вроде какие-то стены обшарпанные были. Ферма или завод или черт знает что там… Сможем туда без света добраться, как думаешь?

Невдалеке бухнуло несколько взрывов. Яшка вздрогнул и втянул голову в плечи. Кивнул.

— Справимся, дядя Саша, — сказал он.

Грузовик оказался на ходу. Яшка задним ходом выкатил его из воронки на развороченной дороге и осторожно развернулся. Покатились. Я вглядывался в окружающий мрак, силясь разглядеть хоть что-нибудь. Сначала кладбище было, лес, и постройки эти. Склады что ли какие… Или цеха… Бл*ха, не видно ни черта вообще!

— Вон там, Яшка, смотри! — воскликнул я, тыкая пальцем. — Может фары на секунду включим, затихло вроде все?

Два луча выхватили из темноты кирпичную кладку, какую-то башню, заросший кустами забор…

— Туда рули! — скомандовал я, указав на черный провал ворот.

— Засекли! — крикнул Яшка, выкручивая руль. Рев самолетных двигателей приближался.

— На газ надави и прыгаем! — проорал я, схватившись за ручку двери. Три-два-один! Я толкнул дверь и сиганул наружу, молясь, чтобы Яшка понял, что я имею в виду. Стукнулся боком, сгруппировался, откатился и прикрыл голову. Успел заметить, что грузовик закатился в ворота…

Глава 14

Граф следил за погрузкой ящиков, нервно постукивая тростью по брусчатке. Иногда бросал на меня укоризненные взгляды. Сердитые, но в глубине глаз поблескивали смешливые искорки. Я изо всех сил делал смущенный и пристыженный вид.

Но внутри был счастлив до неприличия, прокручивая события предыдущей ночи. Невидимый с земли бомбардировщик положил в то здание, куда мы закатили грузовик, чуть ли не три бомбы разом. Я валялся в кустах, прикрыв голову руками. Чувствовал, как по спине колотит град из кирпичной крошки, комьев земли, щепок и всякого прочего строительного мусора. Голова звенела, как гонг. Вокруг темень. И хрен знает сколько, я просто лежал и гадал, успел Яшка выскочить из кабины или нет.

И молился, хоть бы успел… Только бы выжил. Прикипел я к этому бесстрашному балаболу, с запредельным уровнем приспособляемости к обстоятельствам.