Красный вервольф 3

Подали ужин когда поезд тронулся. Сосиски с овощным гарниром, булочки, сливочное масло, джем, вареные яйца. Без изысков и высокой кухни, чисто по-солдатски. Время голода для немецкой армии еще не настало…

Остальную дорогу предполагалось, что пассажиры будут спать. Откинув спинки сидений и накрывшись одеялами. После геройств вчерашней ночью меня это более, чем устраивало. Как раз можно было отоспаться, потому что в Пскове у меня еще масса дел…

Я отрубился, не успев даже додумать до конца эту мысль.

…на кухне что-то аппетитно шкворчит на сковородке. Хорошая девочка. Ортодоксальная такая. С ее появлением у меня в квартире воцарился идеальный порядок, а вкусные завтрак-обед-ужин стали практически обыденным явлением. Как ее звали? Имя еще такое экзотическое… Дарина, кажется.

— Саша, ты уже проснулся? — раздался ее веселый голос с кухни.

— Почти, — отозвался я, потягиваясь.

— Поехали в Пушкин сегодня, — кудрявая голова девушки заглянула в спальню. — Там открыли выставку золотого и серебряного столового серебра!

— Пока звучит не очень завлекательно, — хмыкнул я. — Что в посуде может быть интересного?

— Ну, Саааашка! — укоризненно протянула она. — Мы же вчера с тобой эту историю обсуждали!

— Историю? — я зевнул и сел на кровати. Спустил босые ноги на прикроватный коврик. Тоже Дарина приволокла. Навела уют везде. Почему я на ней не женился?

— Вот тебе здравствуйте! — девушка появилась в дверях целиком. В фартучке поверх крохотной шелковой пижамки размером чуть больше крыльев бабочки. Мысли мои как-то сразу двинулись в известном направлении, на всякие там истории с грузовиками в голове места не осталось. Я протянул к ней руки, но девушка ловко увернулась и достала из кармана фартука смартфон. Потыкала в кнопки. — Ну вот же! «На строительной площадке жилого дома был обнаружен крупнейший клад… — прочитала она. — Под завалом разрушенного производственного корпуса обнаружили немецкий грузовик времен Великой Отечественной войны, груженный ящиками с драгоценной кухонной утварью из самых различных коллекций. Наши историки пришли к выводу, что „Бюссинг“ перевозил награбленное в Екатерининском дворце…» Неужели не помнишь? Ай-ай!

— Награбленное, говоришь… — пробормотал я, утаскивая ее в кровать.

— Сашка, яичница же подгорит! — Дарина отбивалась, но неубедительно. — Так мы поедем сегодня в Пушкин?

— Мы обсудим этот вопрос на самом высшем уровне… — сказал я и впился губами в ее губы…

Я встрепенулся и открыл глаза. Поезд мерно стучал колесами, вагон был едва-едва подсвечен тусклыми лампами в матовых плафонах. Граф посапывал на своем кресле, накрывшись одеялом.

Сон?

Такой странный, больше похожий на очень яркое воспоминание из прошлого. В смысле, будущего. Дарину я хорошо помнил. Мы с ней прожили года два с половиной вместе. Где-то с две тысячи десятого года. Расстались, потому что она, как и многие другие, просто не выдержала моих командировок. Отличная девчонка, до сих пор тепло о ней вспоминаю. И осуждать не могу. Губы сами собой растянулись в улыбке.

И не только потому что Даринку вспомнил.