Красота, которая убивает

Сосуды соприкоснулись, хрусталь чудесно и красиво зазвенел в честь здравицы. Густав выпил, а Вера лишь пригубила вино. «Охотница» затаилась и напряглась. Она с неописуемым волнением и вожделением готовилась к финалу спектакля… Сейчас все случится! Повелитель ядов – мышьяк – продемонстрирует свою убойную силу. Он ни разу не подводил Веру. Верится, что и на этот раз все будет замечательно. Отравительница с интересом наблюдала за Густавом. Итак, токсин попал внутрь организма. Что дальше?..

Лицо мужчины вдруг сморщилось от неприятного ощущения: мышьяк стал действовать на стенки желудка. Густав сморщился еще сильнее – от колющей боли в животе. Затем боль еще усилилась: это желудок начал кровоточить. Яд все глубже и глубже проникал в организм. И вот боли участились и стали невыносимы. Иммунная защита организма уже была не в силах сопротивляться мощной токсичной атаке. Густав, держась за живот, сполз на пол.

А Вера откровенно издевалась над судорожно дергающейся жертвой:

– Ты меня никогда не покинешь, Густав? Отвечай, что ты молчишь? Тебе больно, мой котенок? Но потерпи немного, скоро боль уйдет, и ты будешь моим свеженьким сувениром на память.

Мужчина силился что-то сказать, но не мог: он корчился от сильных болей. Только спустя два часа наступил паралич дыхательных путей, и жертва затихла. А хозяйка, рассматривая и любуясь мертвым красавчиком, получила долгожданную психическую разрядку. Потом она склонилась над трупом, погладила его по щеке и волосам.

– Мой любимый Густав, теперь ты меня никогда не покинешь.

Как всегда, Вера поздно вечером заказала очередной цинковый гроб, но она еще не знала, что этот гроб будет последним в ее коллекции.

На пятый день в особняк ворвалась Юдит с милицией.

– Где мой муж Густав Диметреску? Я видела, что он заходил сюда! – набросилась на Веру обманутая жена.

– Какой Густав? Не знаю я никакого Густава, – начала отпираться мадам Ренци. – Что вы себе позволяете, женщина?!

– Не лги, мерзавка, я следила за ним и прекрасно видела, как он пять дней назад вошел сюда.

– А это был твой муж? – иронично начала Ренци. – Да, я провела с ним одну ночь, а утром он ушел от меня. Куда? Не знаю. Может, к другой женщине.

– Врешь, он здесь, я уверена!

– Да нет его здесь, обыщите.

– Я чувствую, он здесь!

– Прочь из моего дома, истеричка! Правильно, что тебя не любит муж и изменяет. Жить с такой неприглядной ведьмой, да еще страшно несексуальной, – это наказание свыше!

– Ах ты подлая! – не выдержала колких слов соперницы мадам Диметреску.

Они чуть не вцепились друг другу в горло, но милиционеры вовремя разняли женщин. Вера думала, что стражи порядка воспримут все происходящее как банальную разборку обманутой жены с любовницей мужа, отвлекутся, посмеются и уйдут, но те не ушли. Юдит настаивала на обыске дома Ренци.

Милиционеры, чтобы ее успокоить, обыскали дом Веры Ренци и, к своему ужасу, в винном погребе нашли тридцать два цинковых гроба, в каждом из которых лежал мужской труп. Веру тут же арестовали, и она сразу призналась в том, что отравила этих мужчин мышьяком. Призналась Вера и в убийстве обоих своих мужей и сына. Она ничего не скрывала.

Это была сенсация века! Даже у судей и следователей, повидавших всякого на своем веку, волосы вставали дыбом от Вериных рассказов. Надо же такое учудить! Забальзамированные трупы в гробах – музей смерти, да и только! Плюс ее ненормальное поведение: диалоги с мертвыми, созерцание трупов, извращенные забавы с ними, убийства без видимых мотивов, просто так, ради удовлетворения своей воспаленной бредовыми идеями психики.

Вера была признана виновной в тридцати двух убийствах и приговорена к пожизненному заключению.

Сокровища ее при обыске не нашли, и Вера Ренци тешила себя надеждой, что когда-нибудь ее дело пересмотрят, она выйдет из тюрьмы и заживет привычной роскошной жизнью.

А ее мать, госпожа Вегвари, убитая горем и стыдом за свою дочь-убийцу, после оглашения приговора вернулась в Беркерекул. Там по приезде она сразу отправилась на кладбище, на могилу мужа.

Разросшийся со временем католический погост встретил госпожу Вегвари умиротворенным крестовым безмолвием. Только вороны время от времени своим противным карканьем нарушали тишину. Дул прохладный ветер. Женщина села на лавочку у могилы.

Взгляд ее был потухшим, казалось, она постарела лет на двадцать. По щекам беспрестанно текли слезы. Веки припухли от бесконечных рыданий, а губы и руки тряслись. Вытерев в очередной раз солоноватые слезы, она горестно посмотрела на портрет супруга и заговорила: