Кратчайшее расстояние

Как бы то ни было, предписания 'пациенты' выполняют. По крайней мере, в части занятий спортом. А что еще делать здоровым мужикам, умным, деятельным, и… беспомощным. Беспомощным во всем, начиная от элементарных бытовых вещей — еды, смены одежды, посещения туалета и душа, и заканчивая выполнением профессиональных обязанностей.

Сколько анекдотов об умирающих мужьях с температурой 37,2 жены рассказывают! Вот признайтесь, дамы, каждая из нас хоть раз становилась участницей или хотя бы свидетельницей перемывания костей. А больных костей в особенности. И знаете, что я поняла? Это просто игра. Женщины за насмешками прячут нежность и тревогу. А мужчины, как опытные стратеги, используют простуду как повод взыскать с прекрасной половины сверхлимитные внимание и ласку. Когда действительно болит — терпят. И не выносят нашей жалости… Мы с Катей видели, как трудно и Игорю, и Артему переносить зависимость, знать, что нам пришлось взять на себя выполнение их функций, что мы очень устаем, мало спим. Помочь они не могли, но не показывали плохое настроение, раздражение, злость.

И мы скрывали тревогу, жалость, усталость. Держались как обычно, не ныли. Даже не плакали. Очень хотелось, правда. Но негде. Даже вариант с душем, вы, девочки, знаете, да? — для нас не вариант. Много наплачешь за три минуты? Вместо этого смеялись, шутили, старались не молчать. Искать лишний повод вовлечь их в дела не требовалось, нам и так приходилось то и дело спрашивать, уточнять, делать под диктовку. Я каждый вечер ложилась с надеждой, что утром все будет как раньше, просыпалась, смотрела, как Игорь лежит, глядя в потолок и не видя, и едва сдерживалась, чтобы не застонать от разочарования.

Ко всему прочему, и у меня, и у Кати прекратился цикл, непонятно почему. Беременность Катя исключила сразу и категорически. Мы пошептались, подумали — и не стали никому говорить. В медкартах Катя подробно фиксировала данные ежедневных осмотров и анализов, но в отчет ЦУПу тоже не включала. Причина? Чтобы не было вопросов. Дело в том, что в последнее время у нас не было близости. Из-за нашей усталости нас мужчины берегли, у них не было настроения, или — самое страшное — не могли? Что, если и у них, и у нас — последствия излучения? Бесплодие, импотенция — самое страшное, чего мы боялись. Кажется, боялись все — и все молча.

Надоело зайцу бояться! День Храброго Зайца я назначила на первый за две недели выходной. Вчера Игорь приказал:

— Девушки, завтра отдыхайте, иначе свалитесь.

Ага, а загнанных лошадей пристреливают. Поэтому мы с Катей не просто с охотой, а даже с удовольствием подчинились, я проспала двенадцать часов без единого сновидения и без порывов встать водички попить, например. Игоря, видимо, тоже не пустила, потому что проснулась щекой у него на животе, для надежности еще и обнимая его обеими руками.

Проснулась, улеглась повыше, погладила любимого по месячной щетине. Щетинка была седая и кололась. И чесалась еще, судя по всему.

— Игорь, давай я тебя кремом намажу. Очень эффективно!

— Каким кремом? Тем, которым ты ноги..?

— Ну, ноги. Но я ж не БУ! Я тебе новый тюбик открою даже!

— Мила, ты сейчас смеешься, да?

— Я абсолютно серьезна. Пойдем завтракать?

И мы пошли умываться и есть. Во время этих нехитрых процедур мне пришла в голову одна идея.

— Игорь, — начала я, усаживая его в кресло в рубке, и сама садясь напротив. — Мстислав Аскольдович сказал, что все дело в том, что твой мозг 'забыл', как видеть. Давай попробуем вспомнить?

По его лицу было видно, что ничего хорошего от моих опытов он не ждет. Но возражать не стал.

— Давай попробуем. Что ты предлагаешь?

Я обрадованно подвинулась, взяла его за руки.

— Закрой глаза, Игорь. Да, обязательно. Хорошо. Теперь вспомни, что последнее ты видел?

— Я просматривал данные радиометра за последнюю неделю. Обычный график на синем фоне, ты знаешь.

— Представь картинку. Монитор, подсветка пульта, вид в иллюминаторе. Представил? Так, погоди минутку!

Я торопливо вывела на дисплей картинку, повернула Игоря лицом к экрану.

— Теперь открой глаза. Смотри прямо перед собой. Ты видишь монитор, а на нем — график. Смотри в одну точку.

— Мила, я представляю, но это воспоминание, а не реальность. Я не вижу.

— Игорь, нужны сосредоточенность и продолжительные усилия. Я и не ждала сиюминутного успеха. Продолжай!

— Мила, а мне для прозрения обязательно именно на монитор смотреть?

— А куда?

— Например, на какое-нибудь произведение искусства.

— Где ж я тебе его возьму? — удивилась я.

— Надень эти твои штучки…

— Они — произведение искусства?

— Нет. Ты в них.

Я помчалась в кладовку, по пути предупредив Катю, что бы в наш ареал — ни-ни, переоделась, за неимением соответствующего пеньюара замоталась в полотенце и побежала обратно. Плотно закрыла люк, сбросила маскировку и с колотящимся сердцем села.

— Закрывай глаза. Представил? Теперь смотри. Открывай уже! Видишь?