Краткая история всего

благонравными», как считают (порой весьма агрессивно) экофилософы.

В: Они предпочитают доисторические общества.

КУ: Да, экомаскулинисты («глубинные экологи») оставляют эти общества

экофеминистам, чтобы опуститься еще на одну стадию глубже и наслаждаться

доисторическими обществами, которые, с их точки зрения, были достаточно «чистыми и

благонравными»; Они считают, что садоводческие общества были недостаточно близки к

природе, потому что эти общества зависели от фермерства, которое является насилием

над землей. Охота и собирательство — только это теперь чисто и непорочно.

И давайте не будем обращать внимание на то, что в 10 процентах этих обществ было

рабство, что в 37 процентах платили выкуп за невесту и 58 процентов этих обществ

находились в состоянии активной или затяжной войны. Нет, нет, этот уровень уже должен

быть чистым и непорочным, потому что дальше уже некуда идти! Это долженбыть этот

уровень! И поэтому сейчас я буду игнорировать абсолютно все неприятное относительно

обществ этого типа, и они станут раем для «благородного дикаря».

Хотя логически, конечно, следовало бы спуститься еще на один уровень ниже — до

обезьян, потому что у них не было рабства, выкупа за невесту, войн и тому подобного. Я

хочу сказать, почему бы не отнестись к этому движению назад серьезно, и не заявить в

итоге, что все, что было после Большого взрыва, — это ошибка? Именно в такое

противоречие вы попадаете, если путаете различия и разделение; вы думаете, что любое

различие — это ошибка, и предлагаете дубу вернуться к состоянию желудя.

И поэтому поиск чистого и лишенного порока состояния будет продолжаться все

дальше и дальше вглубь истории, выгребая из Космоса все более и более глубокие слои в

надежде найти эту чистоту, в которой возможно романтическое слияние с природой. Вы

пытаетесь излечить репрессию при помощи регресса. Вы излечиваетесь от болезни, отбрасывая всю глубину вообще.

Но при этом вы становитесь все более мелким.

Великая битва современности: Фихте против Спинозы

В: Итак, между лагерем Эго и лагерем Эко существует исторически сложившееся

противоборство. Эго стремится подчинить себе Эко, а Эко стремится избавиться от Эго.

КУ: Да, противоречие выглядело следующим образом: либо вы преодолеваете

198

природу и обретаете свободу и независимость, либо вы становитесь единымс природой и

обретаете гармонию и целостность. Вы трансцендентное Эго или имманентное Эко?

То есть выбор был возможен между чистым Эго и чистым Эко.

Фундаментальная проблема, таким образом, была и остается в дуализме. Эта война

длиной в две тысячи лет, которая определяет формирование всей западной традиции

мысли, просто вновь проявляется в своей современнойформе как борьба между Эго и Эко.

А архетипическими героями этой битвы в прошлые столетия были Фихте и Спиноза.

В: Пожалуйста, очень кратко.

КУ: Да, очень кратко: Фихте стремился преодолеть раскол между Эго и Эко, абсолютизируя Эго. Это Восходящий путь. Фихте склонялся перед алтарем Восходящего

Бога.

Все Эко-романтики, естественно, утверждали прямо противоположное и шли

совершенно в другом направлении под руководством иного Бога. Они преодолевали

раскол между Эго и Эко путем абсолютизации Эко, абсолютизации Нисходящего пути. И

поэтому сторонники этого лагеря считали своим архетипическим лидером неправильно

проинтерпретированного Спинозу. Они считали, что под Природой Спиноза понимал

материальную природу. Это не так, но именно это их и устраивало. Полная свобода

достигалась путем полного единения с Великой Системой природы, с великим Эко. Чем

больше в каждом было этого чистого Эко и чем меньше было Эго, тем лучше для

каждого, утверждали Романтики, склоняясь перед земным алтарем этого чисто

Нисходящего Бога.

В: Итак, это противоречие между Эко и Эго, Спинозой и Фихте.

КУ: Да, и оно не было второстепенным вопросом. Это был предел войны между

различными путями пробуждения западной культуры, войны, которая шла уже две тысячи

лет. И проблема продолжала оставаться безысходной, хотя каждая сторона уже

интуитивно чувствовала, что они обе были правы.

Поэтому возник повсеместный призыв к объединению Фихте и Спинозы. Или Канта

и Спинозы. Или Канта и Гете. Разные вариации на одну и ту же тему. Это действительно

было страстным желанием мыслителей целой эпохи, особенно начиная с конца

восемнадцатого века.

В: Так кто же победил?

КУ: Все вернулось к той же самой проблеме: как можно преодолеть природу ради

моральной свободы и все же стать единым с природой ради целостности? Автономия

против целостности. Что вы выбираете? Свободу от природы или свободу как природу?

Как возможно получить сразу обе? Как можно объединить Восходящий и Нисходящий

пути? Это что, дополнение к Платону? Где же может быть найдено спасение? Где же

находится ваш Бог?

В: В самый разгар этой борьбы появился человек, которого вы часто цитируете и

который, кажется, смог решить эту дилемму. В вашей книге вы представляете его, приводя письма одного из посещающих его лекции. Не возражаете, если я прочитаю

письма?

КУ: Продолжайте.

199