Крейсерова соната

- Пошли его на хер, Томас, лучше прилетай ко мне, старый блудник… Пойдем в ночной клуб "Распутин", там появились классные стриптизерши из русского города Вологда. Давно не видал твою мятую симпатичную рожу. Наши ежедневные парапсихологические соития не компенсируют отсутствие личных контактов. Давай, дружище, садись на кочергу от камина и дуй ко мне через полюс. Заодно посмотришь, как идут спасательные работы на крейсере "Москва", который вы гробанули.

- Я бы рад, но этот пидрило с ранчо так увлекся глобальной антитеррористической операцией, что хочет сбросить атомные бомбы на Северную Корею, Ливию, Сирию, Судан, землю Шлезвиг-Голштинию, Эльзас, Новую Каледонию, республику Гвинея-Бисау, Южный Йемен и провинцию Синьцзян. Я слышал, что у вас в Приморье новые выступления учителей и безработных рыбаков… Хочешь, я помечу город Артем на карте предстоящих бомбардировок?

- Сделай одолжение, Томас! Задолбали меня эти учителя и рыбаки! Выходят на демонстрации под политическими лозунгами: "Мы - не рыбы! Рыбы - не мы!" Устрой им Хиросиму, а мы пошлем туда Министра по чрезвычайным ситуациям. Классный парень. Сам устраивает техногенные катастрофы и сам же их ликвидирует. Но звоню тебе не за этим… Не забыл, что у нас в Москве чрез месяц состоится помазание? Кровь из носу, но привези сюда своего техасского дятла. Хоть в гробу, понял? Мы должны провести эту тусовку на высшем оккультном уровне. Кстати, как у тебя с эзотерической подпиткой? Как твой астрал? Как ментальное тело? Ты, брат, не запускай это дело, уже немолод. Ложись-ка, проверься в госпитале в пустыне Гоби. Там у нас работают отличные мужики из Центра оккультной терапии.

- Не боись… У меня пока все стоит… Прилечу, потолкуем…

- Привет нашим из Ливермора, Принстона и Лас-Вегаса! А этой черной сучке Лизе-Скандализе, которая мне в прошлый раз не дала, никаких приветов! Я ей не Мартин Лютер Кинг!

В желудке стеклянной рыбы померцала другая, проглоченная ею, рыбка и погасла. Разговор был окончен. Модельер вздохнул с облегчением, завершив утренний церемониал, и направился к выходу, где ждал его правительственный "Запорожец", - длинная бронированная машина отечественного производства, с пуленепробиваемыми стеклами, двенадцатиместным салоном, оббитым хорошо выделанной человеческой кожей, над которой славно потрудились скорняки из фирмы "Чехов".

Небрежно бросил шоферу, чья волчья косматая башка оскалилась на него добродушными белыми клыками:

- В "Лефортово", к шестому подъезду. Как всегда, к пыточным камерам.

Автомобиль скользнул в ворота, известные лишь узкому кругу тюремщиков, где при входе на тюремной стене висели памятные гранитные доски в честь именитых узников, - барельеф лица в фас и профиль, имя почетного сидельца, время, проведенное в тюрьме. Здесь были доски, посвященные Макашову, Руцкому, Хасбулатову, с красивой гравировкой золотых букв. Торжественно-строгие плиты с изображениями Радуева, Лимонова, Быкова. Стеллы с именами и двойными портретами известных расхитителей, смутьянов и террористов. На некоторых красовался автограф заключенного. Почти на каждой плите был укреплен букетик цветов, за свежестью и красотой которых следило тюремное начальство. На доске Радуева белели лилии. У Лимонова - декоративный фиолетовый лук. У Макашова - нежные полевые ромашки. А у Руцкого - цветущий картофель, который специально привозили из Курской губернии. Тут же был разбит маленький скверик, куда утомленные от допросов следователи приводили своих подследственных, и они, устав от разговоров, молча курили "Кемэл" и пили пиво "Балтика".

Модельер отказался от предложенного бокала с пивом и сразу прошел в застенок.