Крематорий здравомыслия

Помост росистый, барьер нетвердый.Я нахожу, что это – палуба.А там, за крышей, туман фиордовИ горизонт морей опаловых.Я знаю, кто я, смиренный дачник:Седой и дикий путешественник.Мой бег надводный еще не начат,Но был разлуки плач торжественный.Сказали внятно: – уйди… уйдите.Пожали слабо руку пухлую.Я должен ехать, хотя б в корытеРазбитом Пушкинской старухою.Как хорошо, что я изгнанник,Как хорошо, что вы уедете.Я вижу, вижу, как с океана,Иной наклон Большой Медведицы.

Петр Погодин.

С.-Петербург.

Михаил Сандомирский

Ведьма

Вся изогнувшись, в страсти бешеной,Шепчешь: «Еще! Еще!»Мысли встревоженно шепчут: – Где ж оне,Розы под черным плащем?Светит луна у окон стрельчатых… –Зелень воды.Дьяволом мы сегодня повенчаны, –Я и ты.

Сумерки

Небо в манере Уистлера.Сумерки. Пятый час.В мире одна лишь истина –Пристальность Ваших глаз.В небе точкой сиреневойВспыхивает звезда.В сердце моем, Евгения,Ваше тихое «да!»

Михаил Сандомирский.

Киев

Константин Чайкин

Майская ночь

Ночь мая, в купы тополейПролив свинцовыя белила,Густым карандашем тенейСвой взор безпутный углубила.И в рваном кружеве листвыОгни, как бриллианты Тэта,Истоптанный ковер травыПестрят мазками тьмы и света.Бульварный смех, духи, табак,Улыбка, взгляд в упор и грубый,Среди безсмысленных зевакВзывающия медно трубы.Сгибая звуки в колесоИли вытягивая в жерди,Терзают вечныя morceauxТревожимаго в гробе Верди.В толпе прожженых бульвардье,Девиц, молящих о подачке,Как в размалеванной ладье,

Плыву, отдавшись общей качке.От скудно прожитого дняВ моей душе темно и пусто,И жадно смотрит на меняЛуна, набеленная густо.

Константин Чайкин.

Москва

М. Моравская

Фиалки

Каждой весной мне кажется,Что жизнь надо изменить,Что прошлое с будущим не вяжется,Что надо порвать нить.И когда на гулкой мостовойТает снег грязный и жалкий,Мне хочется выращивать фиалкиКаждой весной!Не всходят у меня зерна, –Я живу на теневой стороне…

Но я поливаю их упорноИ вижу фиалки во сне…И каждое утро мне кажется,Что комната стала иной…Неужели ничто не развяжетсяИ этой весной?

Жалость уходит

Трудно жить одинокой, не черствея,Уже я – злой человек.Лишь о прежней нежности жалею,Проходя мимо бедных и калек.Не достану, чтобы руки не иззябли,Перед нищим на морозе кошелька…Это мелочь, это капля от капли,Но значит – жалость далека.Ах, спасите, от черствости спасите!Хоть нищим пусть я буду родной,Пусть не рвутся трепетныя нитиМежду мной и всей болью земной.

Южная истерика