Кремль 2222. Ховрино

А за день до начала Последней Войны невидимый ужас, поселившийся в стенах Ховринки, на несколько минут вырвался наружу. Охрана и случайные прохожие в какой-то ступор впали. Встали и стоят, глаза навыкате, рты раскрыты в безмолвном крике. Когда из ступора вышли, многие на ногах не удержались. Хуже всего пришлось людям в машинах, проезжавших мимо. Массовое столкновение на трассе, огонь, многочисленные жертвы… Потерпевшие потом рассказывали одно и то же. Какая-то неведомая сила заставила их повернуть головы в сторону Ховринки. Все как один увидели огромное здание, охваченное каким-то зловещим сиянием… Затем услышали странный, нечеловеческий смех. И лицо огромное увидели. Висит, говорят, в воздухе на фоне больницы гигантская жуткая харя, во лбу кровоточащая дыра, и из нее что-то наружу лезет… А из пустых глазниц щупальца торчат… И хохочет та харя, с каким-то чудовищным злорадством хохочет… А потом пропало все. И камеры наблюдения, установленные на постах охраны, ничего необычного не зафиксировали. Ни сияния не было, ни хари тем более… В общем, такая вот массовая галлюцинация приключилась за сутки до того, как на Москву упали ракеты…

– Страшно как… – прошептал Бор, поежившись. – А ты откуда про все это знаешь?

– На самом деле, прямых доказательств всему этому нет, – ответила Лия. – Только один старый дневник с тех времен остался. Его один отчаянный исследователь долгое время вел, пока война не началась. Он просто болел Ховринкой, все сведения о ней собирал, легенды… Ходил туда не один раз – и всегда возвращался невредимый, и охрана его ни разу не то что поймать – заметить не могла. Так вот… Он потом, уже после начала Последней Войны, из Москвы выбраться пытался, трезво рассудив, что за чертой города радиационный фон пониже. Ну и вышел прямиком к Заставе нашей Зоны, она тогда только-только зарождаться начала. Тут его и остановили, мол, или плати за проход, или отрабатывай. А у него с собой только тот дневник и был… На его счастье, один из тогдашних Директоров любил на досуге всякие страшилки почитать. Вот стража и решила выслужиться, порадовать начальство, глядишь, и расщедрится на что. В общем, удостоился тот парень аудиенции и права вступить в ряды разведчиков – его рассказы о проникновениях в Ховринку под носом у охраны произвели впечатление. А дневник тот до сих пор как раритет берегут, выдавая лишь стабберам для ознакомления под личную ответственность.

– Интересно…

– Дамп его знает, что в тех легендах правда, а что вымысел. Но уж очень плохое это место – Ховринка. Рукокрылы уж на что твари агрессивные и бесстрашные, и те ее стороной облетают. Я там как-то проходила мимо, еще до того, как Поля смерти парк обступили. Тут рукокрылы и налетели, трое. Не гигантские, но и не маленькие. Ну, мне с ними не впервой сражаться, двоих убила, а третий, самый молодой, испугался, не решился атаковать. Но жрать-то ему охота, по глазам видно. И, видимо, приметил что-то на территории Ховринки. Аж закричал от радости, спикировал – и вдруг отпрянул как ужаленный. Крыльями машет, задними лапами брыкается, как будто борется сам с собой. Вроде и улететь пытается, и остаться хочет. Только хочет ли? Все же вырвался, пролетел немного – да так и рухнул на землю. Лежит, крыльями по земле елозит, а взлететь не может. А в глазах – такой ужас, что мне даже немного жалко его стало. Но не настолько, чтобы в живых оставлять. Хотела пристрелить – а он смотрит так на меня… Заскулил… И столько в его голосе тоски было и боли, что аж сердце сжалось. Это рукокрыл-то! Ну, я тебе рассказывала, на что эти твари способны. А этот просто голову склонил, глаза закрыл – убей, мол. Я осторожно подошла – от них всякой подлянки ожидать можно – ну и разрубила ему шею. А он и не попытался ничего сделать. Не дернулся даже. Такие вот интересные фантомы по Ховринским коридорам скитаются, что даже у рукокрылов ужас вызывают. Да и Поля Смерти к больнице не подступают вплотную, хотя уж им-то чего бояться? Трутся в пределах определенных границ, а к Ховринке – ни-ни, я наблюдала. Так что обходить ее будем очень аккуратно. В Грачах, что возле больницы, помимо насекомоядного плюща хоммутов под землей прорва водится, на них снотворный газ не действует. Поохотимся, плющевого сока наберем, после чего так же быстро и аккуратно оттуда свалим.

– Хороший план, – облизнувшись, кивнул Бор. – И когда мы ту Ховринку увидим?

– Скоро, – сказала Лия. – Не бойся, не пропустишь. Громадное здание, которое Последняя Война словно стороной обошла. Стены целые, балконы целые, оконные проемы неповрежденные практически, хоть турьи пузыри в них вставляй. Как будем подходить, сразу поймешь, что это она. Жуткое это место, нутром почувствуешь.

Вскоре Лия и Бор покинули приютивший их закуток, скрытый в развалинах многоэтажного жилого дома. Тихо было вокруг. Местные твари словно поняли, что лучше не связываться с двумя воинами, пришедшими в эти места с правого берега Канала, и попрятались кто куда.