Кремль 2222. Охотный ряд

Тут же, не вдаваясь в лишние подробности, Зигфрид вонзил всепроникающий меч в податливый металл двери. Впрочем, податливым толстый железный лист можно было назвать условно. Вряд ли он был рассчитан на сопротивление клинку, закаленному в особом, одним лишь вестам известном Поле Смерти. Последние различаются не только по своей убийственной силе, но и по способу воздействия на свойства предметов. Главной тайной Маркитантов, к примеру, оставались Поля, способные восстанавливать вышедшие из строя механизмы, боеприпасы, даже испортившуюся пищу. Книжник долго ломал голову над физическими механизмами такого Поля и даже придумал для этого явления термин «обратная энтропия». По логике вещей могли существовать Поля, отматывающие назад процесс старения. А может быть – чем черт не шутит – и воскрешающие из мертвых.

Все это не относилось к мечу Зигфрида. Потому как его свойства были просты, понятны и от этого еще больше поражали воображение. Находясь в специальных, только для него созданных ножнах, меч никак не проявлял своей необычности. Но извлеченный на воздух, мгновенно раскалялся, излучая жар, и даже начинал светиться красноватым отливом. Но что еще удивительнее – температура его резко повышалась при соприкосновении с предметами, которые требовалось пронзить, разрубить, покромсать на части. Вот и сейчас из-под ставшего ослепительно белым клинка сыпались жгучие искры. На этот случай Зигфрид даже надел защитные очки, вроде пилотажных, обычно служившие у него скорее декоративным целям.

Три плавных движения – и массивный железный треугольник в клубах ядовитого дыма грохнулся в темноту по другую сторону двери. Стараясь не коснуться раскаленных краев образовавшегося проема, спутники пересекли преграду, наверное, казавшуюся создателям непреодолимой.

Здесь был тот же туннель. За исключением небольшой детали.

Его пол покрывал толстый слой раздробленных черепов и пожелтевших костей.

– Мать моя женщина… – пробормотал Книжник. – Сколько тут народа полегло…

Зигфрид присел, поднял один из черепов, огляделся.

– Не думал, что ты так переживаешь о мутах, – сказал он. – Это же кладбище руконогов.

– Ого. Сколько же их здесь?

– А мне другое интересно: это они сами сюда подыхать приходили? Или сюда их складировали?

Зигфрид показал Книжнику длинную кость, явно перерубленную наискось чем-то острым, как бритва.

– Возможно, – проговорил Книжник. – Я тебе говорил, что термиты жрут руконогов?

– Мне тоже приходилось, – кивнул. – Когда голод припирал. Мясо, надо сказать, вполне сносное. Мерзко только голову человеческую видеть. Хоть и понимаешь, что это не человек, а адская тварь – но ком к горлу подступает.

– Но если здесь такое количество… хм… объедков, оставшихся от термитов…

– Значит, вход в Термитник где-то рядом. Было бы неплохо забраться к ним с «заднего двора». Или что там у них – «кухня»?

– Ну, не знаю. Кости-то старые. Смотри – чистенькие, вся плоть истлела. Может, они уже перестали сюда наведываться. И вход давно заделали.

Он как в воду глядел: боковое ответвление туннеля, направившееся было под уклон, оказалось закупорено наглухо неким подобием бетона. Даже всепроникающий меч Зигфрида не доставал до противоположного конца «пробки». Пробиться на пролом оказалось невозможно. Пришлось продолжить путь по горизонтальному туннелю.

Туннель и вывел их в это странное место.

– Что б я сдох!

Зигфрид не особо отличался эмоциональностью. А потому этот невольный возглас значил многое. Сам Книжник на время онемел, потрясенный зрелищем.

В Кремле знали о подземельях, некогда существовавших под Манежной площадью. Их назначение оставалось туманным – то ли вход в метро, то ли подземная автопарковка, то ли склад. В любом случае все входы и выходы туда были тщательно забетонированы еще в Последнюю Войну, так как подземные коммуникации использовались военными и представляли особый интерес для противника. Ходили даже легенды, что бетонные купола на Манежной некогда были стеклянными. Книжник не очень в это верил: зачем кому-то прозрачные купола над подземным складом? Теперь же, по истечении двух сотен лет после Войны, никому и в голову бы не пришло туда сунуться: как известно, все, что так или иначе имеет выход в метро, – безраздельное царство руконогов. Так что открывшееся взгляду спутников подземное пространство стало неожиданным и сходу поразившим воображение.

Это не было похоже ни на подземную парковку, ни на склад. Больше всего это напоминало руины роскошного дворца, странным образом вывернутого вовнутрь. Или древнего храма с иллюстраций книг Киплинга. Последнее подходило даже больше, так как все здесь было густо заплетено лианами и какими-то вьющимися растениями с огромными фиолетовыми листьями. Откуда-то сверху пробивались редкие лучи дневного света. Их было достаточно, чтобы выхватить из мрака часть этого подземелья. Растениям, видимо, тоже хватило этого скудного света, чтобы за пару сотен лет забраться с самого дна до свода метрах в пятидесяти от дна.