Кремль. Ставка. Генштаб.

Поскольку по военным вопросам на конференции царило полное единодушие, стороны перешли к обсуждению политических проблем. Теперь военные руководители собирались на свои совещания отдельно от Глав государств. Они обсуждали вопросы взаимодействия авиации союзных стран, согласовывали объекты и районы бомбовых ударов. Американцы и англичане договорились о поддержании тесных контактов с Генеральным штабом СССР. К сожалению, политические разногласия давали себя знать и среди военных, о чем уже говорилось в начале моей книги.

6 февраля на одном из пленарных заседаний была достигнута договоренность о вступлении СССР в войну с Японией. Этому предшествовали переговоры на высшем уровне и настоятельные просьбы военных руководителей Англии и США. Так, американский адмирал Э. Кинг в своем выступлении на заседании подчеркнул: «…крайне желательно, чтобы Советский Союз вступил в войну с Японией». Через два дня, во время встречи И. В. Сталина с Ф. Рузвельтом были обсуждены политические условия этой важнейшей акции.

В результате президент США выразил согласие, чтобы Южный Сахалин и несколько островов

Курильской гряды, полученные Японией по Портсмутскому мирному договору после русско-японской войны, отошли к СССР. 10 февраля на вилле «Кореиз» В. М. Молотов вручил представителям администрации США текст советских предложений по политическим условиям вступления Советского Союза в войну с Японией.

Ф. Рузвельт подтвердил свое согласие с этими предложениями, которые легли в основу специального документа, подписанного Главами государств «Большой тройки». В документе указывалось, что через два — три месяца после капитуляции Германии Советский Союз вступит в войну с Японией на стороне союзников при следующих условиях:

1). Сохранение «статус кво» внешней Монголии (МНР).

2). Восстановление принадлежащих России прав, нарушенных вероломным нападением Японии в 1904 году, а именно:

а) возвращение Советскому Союзу южной части острова Сахалин и всех прилегающих к ней островов;

б) интернационализация торгового порта Дайрен с обеспечением преимущественных интересов СССР в этом порту и восстановление аренды на Порт-Артур, как на военную базу Советского ВМФ;

в) совместная эксплуатация Китайско-Восточной железной дороги, дающей выход на Дайрен, на началах организации смешанного советско-китайского общества с обеспечением преимущественных интересов Советского Союза при сохранении китайского суверенитета в Манчжурии;

3) передача Советскому Союзу Курильских островов.[193]

Об этих документах было бы нелишне помнить кое-кому из зарубежных политиков как на Западе, так и на Востоке, поскольку обладание определенными территориями прежде всего должно основываться на правовых международных актах, а уже потом на туманных воспоминаниях о том, кто что первый открыл или кто где первый жил. Ялтинская конференция раз и навсегда решила вопрос о Сахалине и Курилах в пользу России.

Она завершила работу 11 февраля 1945 года. Подводя ее итоги, Г. Гопкинс говорил:

«Мы абсолютно убеждены, что выиграли первую великую битву за дело мира — и говоря «мы», я имею в виду всех нас, все цивилизованное человечество. Русские доказали, что они могут быть разумными и дальновидными. И у президента, как и у всех нас, не было никакого сомнения, что мы можем жить с ними и сотрудничать в мире до самого далекого будущего, которое только мог вообразить себе любой из нас».[194]

Как говорится, благими намерениями бывает выстлана дорога в ад. Впрочем, это тема для совсем другой книги.

Что же до Ялтинской конференции, то даже в ее ходе Верховный не терял нитей управления войной. У него в Юсуповском дворце постоянно бывали командующие фронтами и армиями, с которыми он обычно беседовал в присутствии А. И. Антонова, имевшего всегда под рукой карты с нанесенной свежей обстановкой. Утром и вечером А. И. Антонов делал доклады Верховному. После завершения вечернего доклада Верховный давал указания на следующий день.

После завершения Ялтинской конференции до конца войны оставалось совсем немного. Ставка ВГК и командование фронтов в этих условиях делало все возможное, чтобы подойти к Дню Победы с наименьшими потерями и утратами. С другой Стороны, выполняя союзнический долг, Верховное Главнокомандование внимательно следило за тем, чтобы наступление войск на советско-германском фронте продолжалось непрерывно или с небольшими оперативными паузами, что затрудняло противнику перегруппировку войск с одного европейского фронта на другой.