Кремль. Ставка. Генштаб.

Это звучит актуально и по сей день, не правда ли? Георгий Константинович считал крупным недостатком в подготовке войск отсутствие обучения ведению боев в окружении, прорыву из окружения, отступлению в сложных условиях. Он считал необходимым для успешного ведения боевых действий захват господства в воздухе, особо разбирал роль в современной войне противовоздушной обороны, бронетанковых и механизированных войск, артиллерии. Маршал не обошел вниманием действия военно-морского флота в самостоятельных операциях, а также при участии сил ВМФ в стратегических операциях Советской Армии. Кратко анализируя основные операции в ходе Великой Отечественной войны, он особо подчеркивал постепенный рост полководческого искусства командующих войсками фронтов. Я с удовольствием привожу в тексте книги высказывания Г. К. Жукова об отдельных операциях и считаю, что необходимо извлечь труды маршала из архивов и познакомить с его мыслями самые широкие круги военной и гражданской общественности. На мой взгляд, сейчас в этом есть настоятельная необходимость.

Третья часть книги несколько нетрадиционна для работ, посвященных военной тематике. В ней идет речь об основных направлениях дипломатической деятельности по линии как Наркомата иностранных дел, так и Ставки ВГК, Генштаба и военных миссий, представительств при Генштабах и Главнокомандующих действующих войск, объединенных талантом и тяжким трудом Верховного.

Важное значение в развитии отношений между странами антигитлеровской коалиции сыграли переговоры в сентябре — октябре 1941 года между английской миссией во главе с лордом Бивербруком, американской миссией, возглавляемой А. Гарриманом, и советским правительством. Во время переговоров были уточнены потребности Советского Союза в вооружении и боевой технике. В результате переговоров 1 октября 1941 года на заключительном заседании Московской конференции министров иностранных дел был подписан протокол о поставках по ленд-лизу.

Однако до практических результатов было еще далеко. Если в соответствии с подписанным протоколом, начиная с 8 октября 1941 года по июнь 1942 года союзники должны были поставить в СССР 900 бомбардировщиков, 900 истребителей, 2250 танков, 85 тысяч автомашин, то поставили соответственно: бомбардировщиков — 267 (29,7 %), истребителей 278 (30,6 %), средних танков — 363 (32,3 %), легких танков 420 (37,3 %), грузовых машин 16502 (19,4 %).

В тяжелые дни 1942 года, когда гитлеровцы рвались к Волге, союзники прекратили поставку по ленд-лизу северным морским путем, которым отправлялось три четверти грузов. Кроме того, часть поступившей техники была устаревших образцов. По-прежнему оставалась нерешенной проблема открытия второго фронта. У. Черчилль, односторонне договорившись с Ф. Рузвельтом, принял решение в 1942 году второго фронта не открывать, о чем уведомил И. В. Сталина. В ответном письме Верховный Главнокомандующий упрекнул его в нарушении англо-советского коммюнике. Чувствуя накал обстановки, У. Черчилль прибыл в Москву и трижды был принят И. В. Сталиным — 12, 13 и 15 августа 1942 года. Это была попытка смягчить принятое решение дипломатическим путем.

Таким образом, в результате проводимых союзниками демаршей открытие второго фронта, несмотря на усилия советских дипломатических органов и лично И. В. Сталина, оттянулось до 1944 года. В связи с резким обострением отношений между союзниками по этому вопросу назрела необходимость проведения конференции министров иностранных дел (второй раз за время войны), которая прошла в Москве с 18 по 30 октября 1943 года.

Повесткой дня предусматривалось рассмотреть два основных вопроса:

1. О мероприятиях по сокращению сроков войны.

2. Подписание декларации о всеобщей безопасности.

Союзники вновь обещали открыть второй фронт весной 1944 года.

30 октября 1943 года была принята и подписана главами делегаций СССР, США, Великобритании и Китая декларация, заложившая фундамент послевоенного устройства мира.

Важное место в военно-дипломатической истории занимают Тегеранская 1943 года и Ялтинская 1945 года конференции.

За время Тегеранской конференции И. В. Сталин семь раз ставил вопрос об открытии второго фронта, но конкретного ответа не получал. Наконец, обращаясь к Молотову, он сказал:

— Идемте, нам здесь делать нечего. У нас много дел на фронте.