Кремлевская жена

– Дурында ты! Демократик глупый… – сказала я, сбрасывая китель, юбку и все остальное и став перед ним в чем мать родила. – Смотри! Это все твое. Пользуйся… – Я снова опустилась перед ним на колени. Опытная баба, я была уверена, что никто не устоит против моего мастерства, а уж этот мальчишка – тем более! Особенно если я вся наполнена нежностью к нему, как заряженная обойма, а то, что я собираюсь сделать ему, – это же от души, от любви, черт возьми!.. – Пусти же, родной! Пусти…

Нет, он не противился. Он разжал колени и сказал:

– Я не имею в виду вас персонально, вы просто одна из двухсот миллионов. Мы в России забыли про милосердие, мораль, совесть…

«Глупый, – подумала я. – Но ничего – сейчас ты тоже забудешь про свои „милосердие, мораль и совесть“! Сейчас ты все на свете забудешь!»

И я углубилась лицом в его колени и с трепетной нежностью принялась священнодействовать! Да, так это может делать только влюбленная баба…

Но он продолжал как ни в чем не бывало:

– Совесть, мораль, сострадательность, нравственность – мы в России забыли эти понятия! За семьдесят лет советской власти они стали ругательством. Если кто-то оказывается милосердным или нравственным, на него смотрят, как на социально опасного. Да! Никто не верит ни в Бога, ни в Маркса, никто не молится, не думает о служении своему народу, а все заняты только одним – трахнуться и достать колбасу и новые погоны. Посмотрите, что делается в стране!

– Замолчи, мальчишка! – Я поднялась, влажными губами залепила ему рот поцелуем и повалила его своим телом на кровать. Он не сопротивлялся, и, похоже, он не был девственником, как я думала вчера в милиции. Просто голова его была занята совершенно иным, а на то, что я делаю, он как бы не обращал внимания.

– Да, я вас понимаю, – говорил он пару минут спустя, лежа подо мной на спине и держа свои тонкие руки у меня на плечах. – Я вчера проявил к вам сострадание, и вам нужно со мной расплатиться, я понимаю… Иначе мое сострадание вам непонятно и будет вас мучить…

Но я уже не слушала этого Достоевского, точнее – я слышала его словно из аквариума, через бассейн той нирваны, в которую теперь ритмично, под скрип кровати, падала и обрывалась моя душа. Закрыв глаза, откинув голову назад, мотая волосы по плечам и широко открыв рот, я отдавала, отдавала себя моему Сашеньке – отдавала всю, до всей своей глубины и со всей своей милицейской страстью.

А он продолжал:

– Я не виню вас, нет. Вы – производное нашей системы. Взять, трахнуть, поиметь – вот что стало теперь русской моралью. И в этом наша катастрофа. Не экономика, нет! Не техническая отсталость! Я плевал на Запад! Пусть они создают компьютеры, пусть летят на Марс – это ничто. Но то, что коммунисты лишили Россию веры в десять заповедей, – вот где наша национальная трагедия. Вы слышите?

– Говори!.. Говори!.. – хрипло выдохнула я, потому что уже зашлась от предощущения финала и хотела продлить – продлить! – эти мгновения.

Но он понял меня буквально. Он решил, что я действительно заинтересовалась его проповедью, и, взяв меня под мышки, вдруг поднял меня над собой и ссадил со своих чресел:

– Тогда подождите, слушайте!

– Идиот! – взревела я. – Ты с ума сошел! Саша! – И я ринулась обратно – спешно, почти в затмении. – Не двигайся! Говори, но не двигайся! Прошу тебя!..

Он откинул голову на подушке, разглядывая меня в полутьме, потом взял в пригоршни мою грудь, словно удивляясь ее весу…

– А ты похожа на Россию, – заявил он вдруг. – Да, да – ты и есть сегодняшняя Россия. Богу не молишься, служишь властям и живешь не душой, а маткой. Боже мой, что они сделали с нашей страной! Боже мой!.. – И он умолк огорченно, и я вдруг ощутила в себе, что его сила слабеет.

– Нет! Еще! Говори! – затормошила я его. – Говори же!

– О чем тут говорить?! – сказал он печально.

– Обо всем! Ну, пожалуйста! Говори! – умоляла я. – Что ты думаешь о Горячеве?

– О Горячеве? Вам это интересно?

– Ну, конечно! Конечно! – обрадовалась я, снова ощутив в себе напряжение Сашиной силы.

– Что ж… Горячев – это, можно сказать, коммунистический Гамлет русской истории. Ну да, ведь он пытается решить вопрос «быть или не быть» советской империи. То есть эта империя обречена на развал, что с Горячевым, что без него. Но Горячев этого не знает и пытается с помощью своих куцых реформ догнать Японию и США, от которых мы технически отстали лет на сто и вообще превращаемся в Индию. Но все его реформы только поляризовали общество социально и ведут к национальным конфликтам и гражданской войне…

Да, так я сексом еще никогда не занималась! У меня были молчуны, шептуны, хрипуны и даже болтуны. Были торопливые девственники и ленивые пожилые интеллигенты. Были вялые слабаки-иноходцы и темпераментные рысаки. Но лектора-антисоветчика у меня никогда не было, это уж точно! И оказалось – я могу слушать эти лекции бесконечно!..