Кремлевская жена

Я топталась под пустым фонарем и думала о том, что разгадка похищения американской гадалки все еще скрывается на Кабельной улице, в общежитии номер 9, где живут шофер автокрана Николай Чарыто и электрик Вадим Булкин. Но что я теперь могу? Изложить свою идею Гольдину? Но станет ли он со мной говорить? А с другой стороны, не идти же мне действительно в парадняк с носильщиком или подстилкой капитану Белоконю!

Я вышла со двора на улицу, поискала глазами телефон-автомат, вошла в будку и сняла телефонную трубку. Гудок в трубке означал, что телефон работает. Я набрала «02».

— Милиция! — тут же откликнулся женский голос.

— 39–12, — сказала я.

— Соединяю.

И почти без паузы в трубке возник голос Гольдина:

— Алло! Гольдин слушает!

Я молчала.

— Алло! — снова сказал он нетерпеливо. — Майор Гольдин слушает!

— Это я…

— Аня?! — обрадовался и не поверил голос Гольдина. — Ты? Ты?

— Да, я, — сказала я сухо, чтобы не дать ему повода приглашать меня в кабак, как Белоконь. — Мне нужно вам что-то сказать.

Но Гольдин не обращал на мой сухой тон никакого внимания.

— Ты где? Ты еще в Москве? — кричал он радостно.

— Да. Еще… У меня нет денег на билет. Но дело не в этом. Мне нужно вам что-то сказать. Срочно. Но не по телефону. Это важно…

— Старушка, я сейчас по дороге во Внуково! Мы через полчаса улетаем в Красноярск. Ну, ты понимаешь — с кем… А где ты? На вокзале?

— Нет, у площади Маяковского.

— Слушай, знаешь что? Запомни адрес: улица Красноармейская, 5, квартира 17. Езжай туда.

— А кто там?

— Никого. Это моя квартира. Можешь располагаться, я позвоню тебе из Красноярска.

— Но как же я открою?

— Не смеши меня, следователь! Там английский замок… Извини, я больше не могу говорить. Запомнила? Метро «Аэропорт», улица Красноармейская, 5, квартира 17. Я позвоню из Красноярска. Бай!

И — гудки отбоя.

«Вот так, Ковина, — сказала я себе. — Теперь у тебя в Москве сразу две квартиры. Одна где-то на Фрунзенской, а вторая на Красноармейской».

24

21.30

Английский замок я открыла заколкой для волос. Все наши квартирные замки можно открыть гвоздем, заколкой для волос, спицей для вязания — потому у нас такое зверское количество квартирных краж. Но промышленность иных замков не делает…

На лестничной площадке было еще четыре двери, и за каждой из них — громкие голоса, треск телевизора, детский плач или музыка.

Это нервировало: в любую секунду кто-нибудь мог высунуться и застать меня, прямо скажем, за странным занятием. Но — обошлось.

Я вошла в квартиру, и в лицо мне пахнуло густым запахом табака. Нащупав на стене выключатель, я включила свет. Крохотная прихожая со стоптанными тапочками и офицерской плащ-палаткой в стенном шкафу, затем — маленькая кухня с газовой плитой, холодильником «Минск», немытой посудой в раковине и лампочкой без абажура… На обеденном столике пепельница с окурками, кипа газет и пустые бутылки из-под вина, водки и кефира. И под столиком — «Труд», «Огонек», «Московские новости», картонные коробки из-под «Opal». Слева дверь в туалет и душ, а справа — комната с потертым ковром на полу и книжными полками во всю стену. Цветной телевизор «Рубин» и, конечно, радиоприемник «ВЭФ», диван-кровать не застелена, на стене портрет Хемингуэя и всюду «Московские новости» и другие газеты, а возле двери на балкон — гантели и пепельница с окурками. Короче, типичная холостяцкая квартира.

Я открыла дверь на балкон и прошлась по комнате, осваиваясь. На подоконнике пыль и на телевизоре тоже…

Я сняла плащ, повесила его в прихожей на вешалку и там же, рядом с плащ-палаткой, обнаружила ситцевый кухонный передник с мелкими цветочками, явно женский. Усмехнувшись, я нацепила передник и пошла на кухню мыть посуду. Но едва я включила воду, как рядом, на столике под газетами, загремел телефон. «Гольдин еще не мог долететь до Красноярска, — подумала я, — и, значит, это не мне». Я стояла и слушала звонки — один… второй… третий… пятый… восьмой. После десятого звонка я осторожно сняла трубку и тут же услышала:

— Черт, я думал, ты уже никогда не ответишь!

Это был Гольдин, он сказал нетерпеливо:

— Алло! Это ты? Отвечай!

— Я, я! — ответила я поспешно, пытаясь дотянуться до кухонного крана, чтобы закрыть воду.

— То-то… — Он тут же успокоился. — Ты что, посуду моешь?

— Ну…

— Молодец. Значит, так. Ты сказала, что ты без денег. Деньги у меня в шкафу, шестой том Пушкина. Если еще что нужно — постучись к соседям в пятнадцатую квартиру. Скажи, что ты моя племянница из Полтавы. Они, конечно, хрен поверят, но это не важно. Запасной ключ от квартиры в кухонном шкафчике, за банками с кофе. Ты кофе любишь?

— Еще бы!

— Пей на здоровье, не стесняйся! Что еще? Да! Самое главное: никуда не уезжай до моего приезда! Поняла?

— А когда вы приедете?

— А черт его знает! Это от Куркова зависит, ты же знаешь. Но ты не падай духом, я постараюсь твое дело уладить. Если… Ну, ты понимаешь — если мы все уцелеем, конечно. А теперь — чао! Вопросы есть?

— Есть…

— Ну валяй, у меня только одна минута!

— Но это не по телефону!

— Ты что-то надыбала?

— Кажется, да. Но я не могу по телефону!