Кремлевский пасьянс

– Вот мы все клянемся и божимся именем советского народа. А что народ? Правильно Лев Толстой сказал, сволочь у нас народ! Вот скажи мы завтра, что настала пора закручивать гайки, что в стране пруд пруди американских шпионов, что пора лагеря с вышками строить… И что ты думаешь? Какова будет реакция? Гробовое молчание! Но потом начнут ловить врагов и стучать будут друг на друга, как прежде, и лагеря для себя построят за милую душу! Что хочешь можно делать с таким народом! Кукурузу сеять в тундре? Пожалуйста! Коммунизм строить – всегда готовы! Капитализм – а почему бы и нет? Пережили голод, переживем и изобилие.

Следовательно, дорогой мой, ни черта ты с таким народом путевого не сделаешь, а выйдет какая-нибудь очередная подлость! Да, народ у нас сознательный, терпеливый и простой. Не зря говорят – простота хуже воровства! Скажешь, вожди виноваты? Как бы не так! Все, не хочу больше об этом говорить!

– Впечатляет, – тихо сказал Якимов. – Ну и что дальше? Будешь следовать курсом Андропова? Прогульщиков ловить, дисциплинку подтягивать, так? А Лычеву будешь кукиш показывать, не вытаскивая руку из кармана, да?

Якимов почувствовал, как в груди у него поднимается мутная волна раздражения. В такие моменты он готов был нагрубить Сергееву, в душе называя его жалким слюнтяем. Судьба подарила ему такой шанс, да что там ему, всей стране, а он слюни развесил да к тому же и труса празднует. Якимов отдавал себе отчет, что Сергеев не слишком подходит на ту роль, которую ему предстоит сыграть в истории страны и всего человечества. По сути, он не политик, не государственный деятель, а имитатор, артист, который играет роль вождя. Надо отдать должное, он превосходный имитатор, у него несомненный артистический талант, но изображать вождя – это одно, а действовать как настоящий лидер, совсем другое. Сергеев тот самый король, которого играет окружение. Сам он – пустое место, ничтожество. Он отличается от Лычева только тем, что своевременно учуял конъюнктуру, этого качества у него не отнять, и успел привести свой фразеологический словарь в соответствие с велением времени.

Сергеев насупился и шел впереди с заложенными за спину руками. Подморозило. Тихо падал снег, поскрипывая под ногами. Якимов чертыхнулся про себя и догнал Сергеева.

– Ну ладно, – буркнул он. – Я погорячился. В твоих словах, конечно, есть резон, но про народ ты загнул. Нельзя так, понимаешь? Надо хоть во что-то верить, иначе какой смысл во всем этом? Ради чего тогда мы затеваем такое большое дело? Должны быть какие-то святые вещи…

Он помолчал немного и примирительно добавил:

– Это все нервы. Скоро все утрясется. Нужно контролировать ситуацию, действовать осторожно и взвешенно. Но медлить тоже нельзя, время поджимает. Скоро все развалится к чертовой матери.

– Вот ты говоришь, контролировать ситуацию, – повернул к нему лицо Сергеев. – А ведь то, что мы собираемся сделать…

Сергеев пощелкал пальцами, подбирая нужное выражение.

– Одним словом, это поворот. Вот мы повернем с тобой страну, и что дальше? Дорога только одна будет, учти. Захочешь вернуться, а той развилки, где мы свернули, уже нет. Понимаешь меня?

– Не знаю, – протяжно вздохнул Якимов. – Объясни, ради Бога, что ты вкладываешь в понятие «поворот»? Мы же договаривались, что на этот раз обойдемся без революций. Или я что-то неправильно понял?

– Ну хорошо, попытаюсь объяснить.

Сергеев подошел к лавочке, стряхнул с нее перчаткой снег, но передумал и садиться не стал. Заметно было, что он нервничает, да что там говорить, едва держит себя в руках.

– Возьмем события двухсотлетней давности…

– А почему бы не начать с Адама и Евы, – с иронией сказал Якимов.

– Нет, ты погоди, – отмахнулся Сергеев. – Буржуазная революция во Франции. Идеи свободы, равенства и братства выродились в кровавый террор. Король казнен, монархия пала, церковь низведена до роли шута. Чем все закончилось, тебе хорошо известно: чудовищем по имени Наполеон и кровавой всеевропейской бойней.

– Ну и что? – пожал плечами Якимов. – Какое отношение имеют эти события к нам?

– А ты не торопись, – сухо сказал Сергеев. Он стащил перчатку и загнул палец. – Это первый крутой поворот, если говорить о современной истории. Появилось что-то новое, не так ли? Королей и раньше убивали, и монархии исчезали бесследно, но чтобы вот так, как во Франции… Да, после этого человечество уже стало другим. Первый поворот оно уже прошло, и возврата назад уже нет.

Что у нас дальше? Первая мировая война, – Сергеев загнул еще один палец. – Революция в России. Поражение Германии и приход к власти нацистов. В огне социальных катаклизмов рождены новые чудовища.

Он посмотрел тяжелым взглядом на Якимова и раздельно произнес:

– Сталин и Гитлер. И мы знаем, какую цену пришлось всем нам заплатить. Человечество прошло второй поворот, и какое-то время его путь был жестоко детерминирован этими кровавыми событиями. Дорожка привела нас прямо ко второй мировой войне.

Он загнул палец.