Кремлевское дело

Дополнение:

Сегодня получил сообщение. Приказом по МВД СССР от 11 мая с.г. я уволен на пенсию без права ношения формы. Я считаю это бесчестьем для генерала, заслуженного работника МВД СССР и заслуженного инженера УзССР. Никто не переговорил со мной, не высказал каких-либо обвинений или претензий. Неужели сейчас такая слепая и фанатичная вера каким-нибудь клеветникам?! Неужели вот так, походя, можно жестоко оскорбить члена КПСС с 33-летним стажем, генерала?! Не могу ничего понять, сердце – сплошная кровавая рана, веры в справедливость нет!

Я вынужден сам принять крайнюю меру к сохранению своей чести и достоинства. А перед этим – не лгут!

Последняя просьба – достойно похороните.

Давыдов (подпись)16 мая 1985 г .»

Иначе объясняются мотивы самоубийства в записке Давыдова к семье. Здесь уже ни слова о его преследованиях, клевете. Что это: двойная бухгалтерия даже перед смертью? Впрочем, сравните сами:

«Милые мои, дорогие Женя, мама, Саша, Света, Серёжа и все родные!

Знаю, болен неизлечимой болезнью, я считаю – болезнью крови, так как к вечеру она становится какой-то болезненной, возникает давление и сильная боль в голове. Уже ряд лет РОЭ крови доходит до 35! (Сейчас – 36!). Мочекаменная болезнь и пиелонефрит доставляют страдания. Постоянные кровотечения из прямой кишки наводят на мысль о её раке. Левое ухо полностью оглохло. Начались приступы мерцательной аритмии. Считаю, что все эти болезни – в какой-то мере расплата за работу на атомном предприятии…

Чувствую себя плохо. Не хочу быть в тягость всем, прозябать неизлечимым. Ухожу из жизни честным коммунистом, генералом. Позаботьтесь, пожалуйста, Серёжа и все о маме – ей будет очень тяжело.

Милые мои, Вы должны быть крепкими, жить дружно.

Простите, прощайте.

Жора».

А дальше всё повторилось, как и в случае с самоубийством Эргашева. Поскольку творческая фантазия у партийных аппаратчиков весьма скудная, усманходжаевские прихлебатели разыграли очередной спектакль по уже известному сценарию. В Кремль понеслись вопли о следователях, которые не дают спокойно работать по перестройке общества, компрометируют руководящие органы республики, незаконно преследуют честных работников. Вот и Давыдов, которого мы, мол, знаем как принципиального, честного коммуниста. Нет оснований ему не верить. А он в предсмертной записке утверждает, что стал жертвой клеветы, преследований, возмущён этим произволом, но и перед смертью благодарит за всё партию и правительство. Эти следователи постоянно терзали его допросами, издевались, вот он и не выдержал. Республиканская прокуратура начала расследование обстоятельств самоубийства Давыдова, необходимо во всём тщательно разобраться…

Никто даже не обратил внимание на то, что в своём предсмертном послании Давыдов сам отрицает какие-либо беседы и допросы в связи с уголовным делом: «Никто не переговорил со мной, не высказал каких-либо обвинений или претензий». И никто не задался вопросом, почему в записке семье он объясняет самоубийство лишь состоянием здоровья, а в записке Усманходжаеву – клеветой в его адрес? Одним словом, всё происходило по старой схеме: и следственную группу скомпрометировали, лишили её важного источника информации, и дело по самоубийству Давыдова сохранили в местной прокуратуре, под своим контролем.

Правда, на сей раз Прокуратура УзССР действовала более оперативно. Уже 20 июня 1985 года расследование было завершено и его результаты изложены в постановлении о прекращении уголовного дела. Приведём некоторые выводы из этого документа: