Крепкие узы (ЛП)

— Поэтому-то я и решился использовать… ой, Ами, посмотри, сколько времени.

Он замолчал и посмотрел на часы, и Ами почувствовала легкое разочарование... которое она не почувствовала!

— Думаю, нам пора возвращаться.

Он улыбнулся ей, и она почувствовала легкий трепет, когда он протянул ей руку, помогая подняться с пола крыши.

— Очень жаль, ведь я чудесно провел время. А ты?

— Да, разумеется.

Ложь! Наглая ложь!

Он вел ее по направлению к общежитию, и Ами изо всех сил старалась не смотреть на его складно сложенную фигуру. Которая, разумеется, нисколечки ей не нравилась.

— Дошли.

Она остановилась и с удивлением обнаружила, что стояла рядом с дверью в свою комнату. Она моргнула.

— Спокойной ночи, Ами. Спасибо, что позанималась со мной.

Она кивнула и прошмыгнула в дверь настолько быстро, насколько могла, чтобы избежать ненужного контакта с ним.

— Увидимся завтра, Ами-чан.

Ами чуть не лишилась чувств.

— Как ты меня сейчас назвал? — взвизгнула она.

Он нахмурился.

— Я слышал, что так друзья обращаются друг к другу. Разве не так?

— Н-нет, теоретически, все правильно…

— Фьюф, хорошо. Что ж, спокойной ночи, Ами-чан.

Ами покраснела еще сильнее. Обязательно было произносить это таким нежным, но в тоже время озорным тоном?

— Спокойной ночи.

Она хлопнула дверью сильнее, чем расчитывала, но, серьезно — этот мужчина просто невыносим!

По другую сторону двери Зой тихо рассмеялся и взглянул на свои записи, которые не имели никакого отношения к его урокам, как он заверил Ами. Это была информация о ней и сенши, и для ее фиксирования он использовал свои собственные сокращения, так что никто, кроме него, не смог бы их расшифровать.

— Ох, ты просто умничка, Зой Джонсон.

Он улыбнулся себе, когда проходил сквозь пирамиды из пивных банок к своей кровати. Он упал на нее не раздеваясь, лишь сбросив обувь, после чего уронил голову на подушку и закрыл глаза.

Пока его сосед по комнате мирно посапывал, Зой расслабился и посмотрел на постер Сейлор Меркурий на стене. На самом деле, это была всего лишь вырезка из газеты, но он решил сохранить ее, пока не купит настоящий плакат.

Она очень умна, это он признает. А еще поразительно мила — возможно, она самая милая девушка из всех, кого ему когда-либо приходилось встречать. А еще у нее самый необычный, а от того не менее интересный, характер на свете. Что-то определенно привлекательное таилось в ее обманчиво хрупкой фигурке, от чего хотелось сразу броситься на ее защиту, хотя при этом она, совершенно точно, могла постоять за себя. Ей нельзя было не восхищаться.

Он вздохнул. Если бы не вся эта катавасия с Шитенно и Сенши, он бы непременно пофлиртовал с ней. Ну, может, он и пофлиртует немного, только чтобы Кунсайт или ее сумасшедшая блондинистая предводительница ничего не заподозрили. Она слишком очаровательна, чтобы проигнорировать такую возможность. А как бы она выглядела в купальнике… Ради этого образа он был даже готов подвергнуться морозной атаке… Главное, чтобы важные органы не были задеты.

Не прекращая размышлять об Ами, он провалился в сон. В тот вечер его сны казались особенно реальными и отогнать их никак не получалось. А потом они переросли в полноценные воспоминания из его прошлой жизни, которые никуда не делись, когда он проснулся.

Они ударили по Коннору подобно трехметровой волне, буквально сшибив его с ног. Не успел он войти в душ, чтобы ополоснуться перед работой после утренней пробежки с Минако, как это случилось.

Сама пробежка оказалась крайне занятной, по крайней мере, так он думал сам. Он встретил ее у университета Мэйдзи, и они решили пробежать десять километров, но в конечном итоге пробежали шестнадцать за меньшее время, чем они планировали пробежать десять. Причина этого крылась, в основном, в непреклонной решительности Минако превзойти его во всем, даже если это означало загнать ее саму до смерти. Ну, разумеется, он должен был доказать ей, что он не отстает ни по одному из параметров, и ему это удалось. И ему это понравилось.

Она заливисто смеялась над его серьезным выражением лица, которое неизменно сопровождало его всякий раз, как она старалась выбить его из колеи. Когда она похвалила его телосложение, он сделал вид, что не расслышал; когда она лукаво принималась расспрашивать о вещах, о которых ей не следовало знать, он обескураживал ее не меньше, чем она его. И один или два раза ее щеки даже порозовели. А когда в ней включалась классическая блондинка, он начинал веселиться, и раздражение отступало, ибо в конце-концов она всегда восторгала его намного больше, чем раздражала. У него возникло ощущение, что тоже самое она думала и о нем, особенно если учитывать его не сильно развитые социальные навыки. В общем и целом, они весьма неплохо провели время вместе.

Секунду назад он был защитником Эндимиона, который испытывал здравое уважение к своему оппоненту и частичному врагу, а в следующую, к своему непередаваемому удивлению, он узнает, что он обладал далеко не всеми воспоминаниями о Серебряном Тысячелетии.