Крепость «Россия»

Возобладавшие сегодня представления российского общества о себе◦— суть искусно сконструированные и злонамеренно навязанные негативные матрицы, парализующие мужество и волю. Но для многих эти матрицы и есть реальность, другой они не знают. Это идет с 90-х, когда десятки миллионов людей пережили кризис образа жизни и каждый сам должен был найти объяснение произошедшему. Ведь власть◦— и в этом была одна из главных ее ошибок◦— практически никогда ничего народу не объясняла. И продолжает не объяснять. Объяснения с самого начала были отданы на откуп СМИ, недружелюбным и (или) безграмотным.

ГРОЗОВОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

Так откуда же это недружелюбие и даже враждебность? Где заговор, толкающий нас к потрясениям? К ним нас толкает не заговор, а консенсус антисистемы. Конспирологического механизма, собственно говоря, и не требуется.

Во все времена и в любой стране были, есть и будут люди, формально принадлежащие к культуре данной страны, но враждебные ей◦— кто осознанно, кто нет. Л. Н. Гумилев называл совокупность таких людей антисистемой. К ней издавна принадлежала часть российского дворянства. Эта антисистема проложила путь другой◦— большевизму. Новая антисистема, захватив в 1917 году власть, разрушила историческую Россию и затем, ради самосохранения (опять-таки, по Гумилеву), сменила знак.

Уже в наше время фоновая антисистема образца 80-х резко усилилась, получив пополнение в виде производителей чернухи из журналистов советского разлива. Неустанно выдавая ее на-гора, они реабилитируют (как им кажется) свое усердие коммунистических времен и мстят новой России за то, что эти времена ушли. Не менее сильно приросла антисистема также политтехнологами и госчиновниками.

Она везде и нигде, но распознать ее можно. Если для публичного политика патриотизм◦— это такое немножко странное поветрие или причуда, он принадлежит к антисистеме. Людям печати и эфира скрыть свою суть и вовсе немыслимо: отчуждение от Отечества выдадут оговорочки, словечки, придаточные предложения.

Стоит напомнить, что с американской антисистемой в начале 50-х успешно сразился сенатор Маккарти и победил ее, хотя слово «маккартизм» и стало бранным. Успехи США начиная с конца 50-х во многом объясняются этой победой. К данному опыту явно стоит присмотреться.

На беду, в течение 90-х антисистема сумела стать в России частью системы, и наоборот. Это привело к столь сложным конфигурациям и ситуационным перетеканиям, что понять, кто есть кто, издали трудно. Только дух постмодернизма мог сделать возможным такое слияние мира с антимиром без аннигиляции.

Антисистема действует вольготно, почти не встречая препятствий. Как ни ненавистны ей патриотические чувства, использовать она способна даже их, ведь ее цинизм безграничен. Атака на государство может быть начата под патриотическими знаменами, а чтобы инспирировать такую атаку, достаточно распускать слухи о «национальном предательстве». К примеру, слух, что втихую готовится передача Южных Курил Японии. Или что-нибудь подобное.

Цель, к которой стремится любая антисистема,◦— заменить ненавистную ей культуру какой-то другой. Эта труднопостижимая цель редуцируется до более простых: еще больше уронить дух нации, добавить безнадежности, расшатать государство, облегчить смену власти. Сегодня антисистема увидела свою главную надежду в создании коалиции лево-правых с нацболами в виде тарана и все увереннее делает ставку на этот проект. А также на протестный электорат, обойденную интеллигенцию, демшизу и люмпенов.

Еще не все участники формирующейся коалиции ощупали друг друга антеннами, хоботками и сяжками, еще толкутся по-броуновски, но дело может пойти быстро.

Новая Россия, слава богу, не полая внутри, каким был СССР на своем излете. Ее мобилизационный ресурс состоит из людей, которым есть что терять, и он огромен. Но как объединить их? Что, кроме лозунга «Руки прочь от России!», могут истинные патриоты противопоставить силам разрушения уже сегодня?

Михаил Юрьев

ОТНОШЕНИЕ К СТАЛИНУ И НАЦИОНАЛЬНЫЙ КОНСЕНСУС