Крепость «Россия»

Итак, в чем истинная подоплека на глазах активизировавшихся в последние год-два ожесточенных дискуссий об историческом месте Сталина (лежащих в центре статей Елены и Андрея)? Дискуссий, казалось бы, полностью лишенных актуальности, поскольку ни один из элементов государственного устройства или управления, составлявших сталинизм, никто не обсуждает и не собирается обсуждать в плане практической политики… Главная причина◦— в попытках осознать, в какой стране (в исторической перспективе) мы живем и хотим жить.

В нашей стране было две империи: первая◦— от Ивана Великого до 1917 года, и вторая◦— примерно с 1927-го до 1991 года. Тезис Езерского о том, что само слово «империя»◦— римское и применяться может только к христианским государствам◦— наследникам Рима, вполне может использоваться Андреем, если он ему близок, но никак не соответствует современному словоупотреблению: слово-то римское, но ныне означает просто определенный тип государственного устройства (например, Оттоманская империя, Китайская империя и пр., или, скажем, выражение «империя зла»), и СССР от Сталина и до своего конца был, вне всякого сомнения, типичной империей. В этом смысле слово «империя», как и слово «император», не несет никакого заведомо положительного или отрицательного оттенка. Ну, а утверждение автора о том, что христианские молитвы возносились и за римских императоров доконстантиновского периода, причем не по принципу «ибо не ведают, что творят», а как за хранителей божественно установленного порядка (что, по-видимому, должно включать таких правителей, как Нерон, Декий, Диоклетиан и другие), я приписываю просто полемическому задору. Итак, было две империи◦— но эти две империи были выстроены на совершенно разных фундаментах, и вторая родилась, разрушив первую◦— причем не просто как политическую организацию, а физически уничтожив целые сословия и искоренив (до конца или нет◦— большой вопрос) самые основы народной жизни. Хотя при этом различие не надо и преувеличивать◦— город Норильск строился примерно так же, как город Санкт-Петербург. И та и другая есть наше прошлое, то есть наша часть◦— спорить с этим смешно,◦— а прошлое, как известно, нельзя ни изменить, ни уничтожить◦— даже если его замалчивать. И будущее всегда вытекает из прошлого, но делать это может по-разному, в зависимости от его осмысления. И вот сейчас, в 2005 году, когда проблемы физического выживания для большинства населения перестали быть актуальными, главным для всех (для одних осознанно, для других нет) стал вопрос о том, кем мы хотим быть в будущем (сейчас мы не являемся никем), исходя из нашего прошлого. Две антиномии, содержащиеся в этом вопросе, определяют два главных конфликта современной России: первый◦— должны ли мы быть империей или нет◦— между, условно говоря,

державниками и либералами;

и второй◦— должны ли мы быть наследниками первой или второй империи, если уж будем империей◦— между, условно говоря, белыми и красными; именно он и составляет суть полемики Чудиновой с Лавровским. И если с первой дискуссией все более или менее ясно◦— противники империи исчерпываются либеральным электоратом, то есть полным и к тому же довольно маргинальным меньшинством, ну и еще руководством страны (это если оно искренно◦— хотелось бы надеяться, что нет), то со второй все сложнее: есть много людей, к которым принадлежу и я, являющихся однозначно сторонниками имперского устройства, которые гордятся многими из достижений второй империи, никоим образом не желая, чтобы Россия стала новым СССР, но также ни в малейшей степени не хотят видеть ее наследницей империи Рюриковичей и Романовых, хотя очень многим гордятся и многое хотели бы видеть возрожденным и из того периода (персонально я◦— в первую очередь единство Церкви и империи, но, конечно, в досинодальном варианте). Мне лично кажется, хотя я и не могу это доказать, что таких абсолютное большинство (даже если это ничего и не значит). Предлагаю Елене и Андрею, а также всем желающим проделать на эту тему мысленный или натурный эксперимент. Спросите 100 человек на улице, считают ли они революцию и Гражданскую войну 1917–1921 годов трагедией,◦— «да» ответят около 90%; спросите, можно ли сказать, что большевики узурпировали власть,◦— «да» ответят около 80%. Спросите, можно ли тогда сказать, что совершенные большевиками действия принесли неисчислимые беды и лучше было бы, если бы этого не было,◦— «да» ответят 70%; спросите, означает ли это, что белые делали героическое дело, защищая страну от красных,◦— «да» ответят 20%; наконец, спросите, должна ли нынешняя и будущая Россия стать идейной наследницей белого движения,◦— «да» ответят менее 10%, и то часть из эпатажа (данные скомпилированы из разных опросов). Как же так, неужели опять загадочная русская душа? Нет, просто осознание того факта, который почему-то игнорирует Андрей Езерский,◦— что революции, во всяком случае успешные, просто так не происходят, как бы ни хотели этого собственные деструктивные элементы или спецслужбы других стран: Российская империя к 1917 году прогнила так же глубоко и основательно, как и СССР к 1991-му (или, например, Украина к 2004-му). При этом вся тогдашняя элита во главе с царем (который был правителем столь сильным, что таких бы на престол нашим нынешним врагам сажать для быстрого и полного их самораспада) продолжала твердить про святую Русь, и сегодняшние «белые» за ними это повторяют. Вот факт: в марте 1917 года Временное правительство в порядке отделения Церкви от государства отменило обязательное еженедельное причастие на военно-морском флоте◦— и в ближайшее же воскресенье причастились всего 14% личного состава вместо 100% неделю назад (а дальше еще меньше), да и из тех часть явно просто по привычке. И это, заметьте, во время войны, в двух шагах от смерти.