Крепость Жемчужины

- Вот кто знает. - Королева указала на домик вдалеке. - Прощайте, как ты говоришь. Вы можете ее спасти. Только вы.

- А еще я благодарен тебе за уверенность, - сказал Элрик. Он чуть ли не весело шагнул на траву и последовал за Оуне, которая направилась через поле к дому. - Какое облегчение, моя госпожа. Вот уж в самом деле ничуть не похоже на землю Безумия!

- Да, - ответила она, но в голосе ее послышалась какая-то настороженность, а ладонь легла на рукоять меча. - Только помни, принц Элрик, что в разных мирах безумие принимает самые разные формы.

Он не позволил ее настороженности испортить ему настроение. Он был полон решимости вернуть себе всю свою энергию, готовясь к тому, что ждало их впереди.

Оуне первая подошла к дверям белого домика.

Перед домом две курицы рылись в земле; к бочке была привязана старая собака, которая посмотрела на них, подняв седую морду, и усмехнулась; пара короткошерстых котов вылизывали свою серебристую шерстку на крыше над окном. Оуне постучала, и дверь тут же открылась. В проеме стоял высокий, миловидный молодой человек, на его голове красовался старый бурнус, а сам он был облачен в легкий коричневый халат с длинными рукавами. Казалось, он был рад посетителям.

- Приветствую вас, - сказал он. - Меня зовут Шамог Борм, в настоящее время я в ссылке. Есть ли какие хорошие вести из дворца?

- Боюсь, но мы не знаем никаких новостей, - сказала Оуне. - Мы путешественники, и мы ищем Крепость Жемчужины. Она далеко отсюда?

- В сердце и центре тех гор. - Он махнул рукой в сторону снежных пиков. - Не перекусите со мной?

Имя, названное молодым человеком, а также его необычный вид снова заставили Элрика обратиться к памяти - почему все это кажется ему таким знакомым. Он знал, что слышал это имя совсем недавно.

Когда они вошли в прохладный дом, Шамог Борм заварил для них питье на траве. Казалось, он гордится своим искусством домохозяина, и было очевидно, что он не простой фермер. В одном углу комнаты были свалены богатые доспехи, сталь, отделанная серебром и золотом, шлем с заостренным навершием, украшенным изображением сражающихся змеи и сокола. Там же лежали пики, длинный искривленный меч, кинжалы - оружие и снаряжение самого разного вида.

- Ты воин? - спросил Элрик, потягивая горячий напиток. - У тебя прекрасные доспехи.

- Прежде я был героем, - печально сказал Шамог Борм, - но потом меня изгнали из Двора Жемчужины.

- Изгнали? - Голос Оуне звучал задумчиво. - Под каким предлогом?

Шамог Борм опустил глаза.

- Меня обвинили в трусости. Но я верю в свою невиновность. Меня просто околдовали.

И тут Элрик вспомнил, где он слышал это имя. Прибыв в Кварцхасаат, он, страдая от лихорадки, бродил по рынкам и слушал самые разные рассказы. И по крайней мере три из них были связаны с Шамогом Бормом, героем легенд, последнем храбром рыцаре империи. Его имя почиталось повсеместно, даже в лагерях кочевников. Но Элрик был уверен, что Шамог Борм и в самом деле жил - если только он вообще существовал - не меньше чем за тысячу лет до этого!

- И в каком же трусливом действии тебя обвинили? - спросил Элрик.

- Я не смог спасти Жемчужину, которая теперь заколдована и обрекает нас на вечное страдание.

- Что же это за колдовство? - быстро спросила Оуне.

- Для нашего монарха и многих его подданных стало невозможно покинуть Крепость. И я должен был освободить их. Но в результате моих действий колдовство только укрепилось. И мое наказание противоположно их наказанию. Они не могут уйти, а я не могу вернуться.

По мере того как он говорил, печаль его нарастала.

Элрик, удивленный разговором с героем, который должен был умереть еще несколько столетий назад, не мог сказать ничего вразумительного, но Оуне, казалось, поняла все до последнего слова. Она сделала сочувствующий жест.

- И Жемчужина находится там? - спросил Элрик, вспомнив о сделке, которую он заключил с господином Гхо, о мучительной смерти, которая ожидает Аная, о предсказаниях Оуне.

- Конечно, - с удивлением сказал Шамог Борм. - Некоторые считают, что она правит всем двором, а может быть, и всем миром.

- И так было всегда? - вкрадчиво спросила Оуне.

- Я уже говорил, что не всегда. - Шамог Борм посмотрел на них так, словно они оба были неразумные дети. Потом он опустил глаза - мысли о собственном бесчестии и унижении захватили его.

- Мы надеемся ее освободить, - сказала Оуне. - Ты не хочешь пойти с нами и помочь нам?

- Помочь не в моих силах. Она больше мне не верит. Я изгнанник, - сказал он. - Но я могу дать вам мои доспехи и мое оружие. Так что хотя бы какая-то часть меня сможет сражаться за нее.