Крещенные кровью

— Когда я улепетывал из России за кордон, то был в полном смятении. Мне казалось, весь мир восстал против меня. А человек — такая скотина, что когда ему плохо, он ищет защиты и помощи у Бога! Вот и я в таком состоянии вдруг вспомнил о Библии отца, которую подарила ему когда-то Анна Сафронова. Ты ее отдал мне после похорон отца, помнишь?

Степан утвердительно кивнул.

— Я перечитал книгу от корки до корки, — продолжил брат. — Но и это занятие не принесло облегчения моей душе. В отчаянии я швырнул её на пол, и она развалилась на несколько частей. Из-под обложки выпали письмо, фотография девочки и план этого гипсового рудника с указанием места, где припрятан общак скопцов. Из письма я узнал, что дом, в подвале которого вы наткнулись на мою ловушку, принадлежал владельцу гипсового рудника Карлу Урбаху! А этот немец, кстати, тоже был скопец и держал казну нескольких общин себе подобных.

— Но отец и Носов все время твердили о Тамбове? — удивился Степан. — Золото должно было быть там.

— Должно, да не обязано, — огрызнулся Василий. — Когда скопцы обращали золото в деньги, Ивашка Сафронов, перед тем как отколоться от всех, забрал свою долю царскими рублями. Он долго возил чемоданы с денежным хламом за собой, а дочери и своим адептам внушал, что якобы в подвале, где-то в Тамбове, спрятано неслыханное состояние! Это был миф!

— И ты не купился на него?

— Как видишь, нет! Благодаря письму и плану я нашел настоящий клад!

— Но почему ты не вывез деньги раньше, когда линия фронта была далеко от Брянска, а ты обладал уже огромной властью?

— На это была уйма причин, — поморщился Василий, которому, видимо, не хотелось перечислять их брату. — Когда я нашел схрон, я вывез часть денег и надежно спрятал. А теперь эта возможность появилась именно сейчас и, как видишь, я ею воспользовался.

— Но как тебе удалось поступить на службу к немцам? — не унимался Степан. — Русские предатели, как известно, всегда довольствовались только низшими чинами в армии вермахта.

— Прежде чем ехать в Германию, я эмигрировал в Швецию. — повеселел Василий, видимо, от приятных воспоминаний. — К тому времени я уже раздербанил Библию и разгадал тайну клада. Это подтолкнуло меня к более решительным действиям. Я выправил себе очень надежные документы на имя Вилли Штерна!

— Хотелось бы знать, как? — поинтересовался Степан.

— Просто повезло. В Швеции я устроился в порт на временную работу. Там я познакомился с немцем, родом из российского Поволжья. Однажды после работы Вилли — так звали парня — пригласил меня на кружку пива в кабачок. Изрядно набравшись, он поведал мне грустную историю о себе. Одним словом, жизнь его на новой родине не сложилась. Диктатура Гитлера пришлась не по нутру юноше, родившемуся и выросшему при Советах. Тогда он эмигрировал и пытался устроиться в Швеции.

— Ты его, конечно, придушил, чтобы завладеть документами и присвоить биографию? — предположил Степан, абсолютно не сомневаясь.

— Была такая подлая мыслишка, не скрою. Но все получилось совершенно иначе. Как-то раз, во время разгрузки транспортного судна, из поднимаемой краном клетки на причал посыпались тяжелые мешки с рудой. Один из них упал на беднягу Вилли. Полученные им увечья оказались не совместимы с жизнью, и парень умер прямо на причале, у меня на руках. Пока собралась толпа, я успел вытащить из куртки Вилли его документы.

Василий сделал паузу, дожидаясь вопросов, но не услышав их, продолжил:

— Как только бумаги оказались у меня, я сразу же засобирался в Германию. Кому как, а лично мне режим Гитлера сулил неплохие перспективы на будущее. Первым делом я вступил в ряды нацистской партии. Впоследствии оказалось, что это был правильный выбор. Карьерный рост не заставил себя ждать. Как бы случайно я показал боссам свой талант и навыки кладоискателя государственного масштаба и… Новоиспеченный Вилли Штерн стал тем, кем он является сейчас!

— И тебя устраивает жизнь паразита в чужой шкуре?

— Твое сравнение оскорбляет, — разозлился брат. — Это тот Вилли, который умер, был никем и ничем! А я возвысил его имя и фамилию!

— А грабежи в оккупированных странах? — горько усмехнулся Степан. — У нас это называется мародерство.

— Мародерство — это когда обирают мертвых бойцов на поле боя, — возразил брат. — А мои действия называются сбором трофеев.

— И ты конечно же их оправдываешь и не считаешь себя предателем?

— Нет! Я не воевал и не воюю против России!

Конец выяснению отношений положил приход унтер-офицера. Бергер взял последний ящик и остановился возле прислоненного к стене пулемета. Он не знал, как поступить, брать ли с собой.

— Оставь его, Фридрих, — крикнул Василий. — Оружие нам больше не понадобится.

Унтер-офицер ушел, а брат, снова облачившись в мундир, склонился над Степаном.

— Все, и нам пора, братуха, — сказал он, поднимая его на руки. — Еще немного, и мы будем далеко отсюда…

19

Лодка, которую вынесли из кустов и поставили на воду мужчины, оказалась старой утлой посудиной, правда, большой и устойчивой на воде.

— Господи, да она утонет, и мы вместе с ней! — воскликнула Альбина.