Крещенные кровью

— Тимофей? — позвал генерал офицера из группы сопровождения. — Давай-ка сюда что принесли…

Протиснувшись между врачей, офицер распахнул портфель и протянул генералу листок.

— Чего это? — нахмурился тот.

— Наградной лист, товарищ генерал.

— Да он и сам знает, за что ему награда…

Генерал выхватил из рук офицера коробочку с орденом и протянул ее Степану.

— Награждаешься орденом боевого Красного Знамени, майор Калачев! — сказал он громко и торжественно. — За героический подвиг награждаешься, всегда помни об этом!

Калачев взял орден и растроганно прошептал:

— Служу Советскому Союзу!

— Вот и служи, а не бока отлеживай в госпитале, — ухмыльнулся генерал, пожимая ему руку.

— Да я… — Степан замолчал, будучи не в силах продолжить. Сильнейшее волнение распирало грудь, а слезы застилали глаза.

— Ладно, выздоравливай, — сказал генерал, собираясь уходить. — Он взял из рук офицера наградной лист и протянул его Калачеву: — Вот, возьми, почитаешь на досуге.

Когда врачи и важный гость покинули палату, раненые принялись поздравлять соседа. Все они были бойцами и знали цену наградам.

Наконец все пожелания иссякли, и капитан Фролов обратился к Калачеву:

— Степан, а кто это приходил награждать тебя, ты не знаешь?

Орденоносец пожал плечами.

— Когда он отправлял меня на задание в тыл врага, числился начальником отдела Смерш полковником Бобылевым, — ответил он задумчиво. — А сейчас он уже генерал… Надеюсь, что фамилия прежней осталась.

* * *

Партизаны шли молча, стараясь не поднимать шума. Чередуясь по двое, они несли тяжелые носилки. Приближался вечер, и под сводами леса все больше и больше сгущалась темнота. Одуряюще пахло сыростью, смолой и прелыми травами.

Остаток дня бойцы ожидали прилет самолета. Они сложили в четырех местах большой поляны поленья, под которые подложили хворост.

— Если сегодня транспорта не будет, помрет он, товарищ командир, — произнес фельдшер, указывая рукой на носилки. — Очень слаб, очень…

Командир усмехнулся:

— И самолет прилетит, и он выживет. В реке не утонул с парализованными ногами, значит, жить долго будет.

Наконец стемнело. Партизаны тоже не находили себе места. Прибытие авиамашин с Большой земли для отряда всегда важное событие, ведь они везут остро необходимые грузы для деятельности в тылу врага, забирают раненых и тяжелобольных. Сегодня ожидали также оружие, боеприпасы, батареи для радиостанции и многое другое. А вот улететь обратно должен был всего лишь один человек — раненый, о котором руководство Смерш проявляло особую заботу.

Время тянулось медленно. Командир отряда Дед Фома без конца подносил к лицу руку с часами, нервничая все больше и больше. Наконец звук моторов послышался в ночи.

— Зажигайте! — крикнул командир, и сам поспешил к ближайшей поленнице.

Через несколько минут на поляне сделалось светло как днем. Самолет приближался к месту посадки. Звук его двигателей становился все мощнее и громче. Партизаны, затаив дыхание, всматривались в звездное небо.

Машина, сделав круг, начала снижаться над верхушками деревьев. Погода стояла безветренная, и летчикам было легко справляться с управлением. Партизаны, радостно крича, бежали к ней.

Командир отряда отвел в сторону человека в комбинезоне летчика и сказал:

— Раненого доставили, как было приказано.

— Как он себя чувствует? — спросил тот заинтересованно.

— Едва живой.

— Перелет выдержит?

— Трудно сказать… Но и у нас, в наших условиях, он не жилец.

— Ладно, у меня врач на борту. Сказали, что посылают опытного.

— Ничего, этот парень крепкий, — заверил командир. — Мы его полумертвого в реке выловили, полуживого в отряд доставили. Вот уже неделю он между жизнью и смертью, но помирать, видать, не торопится.

— Вы его раньше видели? — неожиданно поинтересовался человек в комбинезоне.

— Конечно. С ним было еще двое Их к нам перебросили с Большой земли для выполнения какого-то очень важного задания.

— Цель задания знаете?

— Приказано было только сопроводить их группу к поселку Большой Ручей.

— Как зовут раненого?

— Охотник.

— Псевдоним?

— Так точно.

— А о тех, кто с ним прибыл и ушел на задание, какие-нибудь сведения есть?

— Нет, о них ничего не известно. Да и у этого невозможно было спросить. Сами посмотрите, какой он…

Как только разгрузка закончилась, Охотника занесли в самолет и уложили на специально приготовленное ложе. Самолет запустил двигатель, развернулся на поляне, разогнался и взмыл в ночное небо.

* * *

Раненый оставался без сознания. Лицо и губы словно мраморные, на лбу холодные капли пота, дыхание еле ощутимо.

— Положение очень серьезное, товарищ полковник, — сообщил врач, осмотрев его и ощупав.

Горовой тоже осмотрел раненого, как будто не поверил словам врача. Забинтованная голова, глаза закрыты, на скулах ссадины. Узнать Степана Калачева было нелегко.

— Его можно привести в чувство, чтобы задать несколько вопросов? — спросил полковник, не отводя тревожного взгляда.

— Даже не думайте! — возразил врач категорично. — Его жизнь, скажу прямо, едва держится на волоске. Мне придется очень постараться, чтобы он не помер за время полета.