Крещенные кровью

— Так вот, Степан, — продолжил Горовой, когда они остались одни, — насчет сухарей ты прав однозначно. Но хуже всего, если ты окажешься прав и относительно зеленки. Как раз сегодня на тебя возбуждают уголовное дело, а завтра должны уже были приехать за тобой прямо в госпиталь!

— Понятно, — вздохнул Степан. — Вытащили из задницы, использовали и снова затолкать обратно собираются. Ну? Какое на этот раз обвинение мне пришить планируют?

— У нас в стране всегда можно любого в чем-либо обвинить. Не мне тебе говорить об этом.

— А я прям магнит для обвинений, — усмехнулся Степан. — Что ни сделаю, так сразу «рыло в пуху».

— На этот раз и у меня оно «в пуху», — признался Горовой. — Сейчас статью подходящую подыскивают, так что…

— А тебя за какой бок цепляют? — удивился Степан. — Ты же из этих… из «непотопляемых», как говорят. Так какая в тебя торпеда угодила?

— Ты не справился с заданием, Степан… Вот ответ на все твои вопросы!

— Как же не справился? А орден за что дали?

— Орден дали, а жизнь или свободу заберут.

Они замолчали.

— Ты очень много в рапорте понаписал такого, о чем следовало умолчать. Я читал его и, признаюсь, пребывал в полном недоумении.

— И чего же я написал, что вам всем не понравилось?

— Ты был не в меру честен, — ответил Горовой. — Ну для чего ты расписал свою беседу с братом так подробно? Тебя послали уговорить его вернуться или доставить силой! Я понимаю, что Василий погиб по не зависящим от тебя обстоятельствам, и все же…

— Я написал, как мне было приказано. Только правду! — Степан начинал заметно нервничать. — Тот тип, с погонами капитана, которого присылал ко мне генерал Бобылев, настойчиво требовал написать все, что я помню!

— «Читатели» нашли, так сказать, между строк то, что им хотелось найти, — объяснил Дмитрий Андреевич. — Они посчитали, что брат тебе сказал гораздо больше, чем ты написал.

— Я что-то ничего не понимаю… — удивился Степан. — Разъясни мне, пожалуйста.

— Из твоего рапорта «некто» понял, что Василий был с тобой чрезмерно откровенен и поведал тебе то, о чем ты якобы намеренно умолчал.

— Но я ничего не умалчивал!

— Этого теперь не докажешь.

— Но почему?

— Рапорт твой немедленно засекретили и спрятали далеко-далеко, если вообще не уничтожили. А тот тип с погонами капитана, который заставлял тебя излагать только правду, найден мертвым у подъезда своего дома…

— И все же я никак в толк не возьму, чего в моем рапорте такого крамольного?

Дмитрий Андреевич поскреб в задумчивости подбородок.

— Генерал Бобылев был близким другом твоего брата, — нехотя сообщил он. — Тебе известно об этом?

— Конечно нет! — Степан был поражен.

— Раньше они всегда работали вместе, — продолжил Горовой. — И дружили — не разлей вода.

— Но мне Василий ничего об этом не рассказывал. — недоумевал Степан. — Даже намека про дружбу в разговоре не было.

— Генерал так не считает. Он уверен, что брат выложил тебе все!

— Не пойму, что именно?

— Ну, наверное, о том, что именно Бобылев предупредил Василия о его «опале». Он же помог благополучно перебраться в Финляндию и Швецию. Только вот…

Горовой замолчал и как-то странно повел себя. Он нервно хмыкнул, словно сболтнул лишнее, и стал озабоченно тереть ладони.

— Договаривай, Дмитрий Андреевич! — попросил Калачев. — Все равно мы уже столько наболтали лишнего, что подслушай нас кто-нибудь…

— Да, ты прав, — согласился полковник. — Причин что-то скрывать друг от друга у нас уже нет… В общем, дела они вместе делали. Об их дружбе знали все, а вот об общих интересах… Эту тайну друзья хранили очень строго.

— Наверное, они часть сокровищ от разысканных кладов оставляли себе? — предположил Калачев.

— Именно, — кивнул Дмитрий Андреевич. — Затем все зашло так далеко, что они друг для друга стали опасны. Любой из них мог «капнуть» на другого и… Одним словом, не спрашивай, откуда я почерпнул эти сведения, но это Бобылев первым донес на твоего брата. А затем он же предупредил Василия об его опале и предложил свою помощь.

— Постой, но почему он это сделал? — напрягся Степан.

— А ты не догадался?

— Нет.

— Он просто избавился от твоего брата, заимев возможность легко распорядиться его «кубышками», которые Василий при спешном бегстве не мог забрать с собой.

Степан был потрясен. Он сидел с открытым ртом и, как рыба на берегу, глотал ртом воздух.

— Ты забыл добавить, что, спровадив Василия за границу, Бобылев добился еще и того, что, ничего не зная об интриге, брат до конца считал мерзавца своим другом.

— Да, правильно, — согласился Горовой. — Кстати, ты тоже пострадал по вине этих двух «друганов»! Твой брат придумал план, а Бобылев его одобрил!

— Пусть это останется на их совести, — вздохнул Степан озабоченно. — Теперь мне не понятно поведение Бобылева. Почему он, чтобы заманить Василия на советскую территорию, выбрал именно меня?