Крест короля

Матросы, по приказу кормчего привязавшие себя к единственной мачте, мучились морской болезнью, как и большинство пассажиров. Что же касается Луи и Алисы, то они не испытывали ничего, кроме страха перед бурей, который граф, разумеется, стыдился выказать, а принцесса сумела подавить, видя рядом отважного, невозмутимого на вид рыцаря. Они вдвоем вышли на палубу и невольно залюбовались Вилли Рыжим, который был великолепен в мокрой насквозь одежде, с головой, окруженной золотым венцом вьющихся волос, и с руками, будто приросшими к рулевому веслу. Любовалась красавцем-моряком и юная Эмма: служанка принцессы хотя и мучилась морской болезнью, но тоже выбралась на палубу — в каюте ей было еще страшнее…

На бедняжку Эми жалко было смотреть. Но, когда кормчий попросил зачерпнуть ему воды из привязанной к мачте бочки, именно Эмма отважилась подняться с ковшиком по лесенке на кормовую надстройку. Казалось, Эми вот-вот смоет по дороге одной из сумасшедших волн. И Вилли оценил мужество хрупкой девушки, равно как и прелесть ее фигурки, которую прилипшее к телу мокрое платье сделало очень соблазнительной…

Словом, шторм соединил не только сердца Луи и Алисы. Но если графу Шато-Крайон трудно было надеяться получить руку принцессы, сестры французского короля, то храбрый кормчий быстро смекнул, что вполне может посвататься к хорошенькой служанке. Через какое-то время он так и поступил. Благо Алиса довольно долго прожила в лагере крестоносцев под Птолемиадой, и к тому же у нее была вторая служанка, которую принцесса потом увезла с собою во Францию, оставив Эми славному немцу.

Нынче у Вилли, продолжавшего служить королю Анри Иерусалимскому так же честно, как он прежде служил графу Анри Шампанскому, уже подрастала двойня — два мальчишки, в которых и он, и Эми не чаяли души. Впрочем, Вилли, с истинно немецкой трогательностью привязанный к своей семье, продолжал большую часть времени проводить в море. Его когг доставлял в Палестину различные товары с Кипра и Сицилии, раза два побывал и у берегов Франции. Судно все так же трепали шторма, и его единственный большой парус порою бывал оказывался бурей. Но судно слушалось своего кормчего, а тот, выросший среди волн и штормов, знал, как с ними ладить. Тем более что теперь Вилли было куда и к кому возвращаться.

Преданность и мореходное искусство Вильгельма стали причиной выбора, который сделал король, решая, какое из своих судов снарядить для путешествия Эдгара и Фридриха в Англию. Рыцари спешили, и поэтому отвергли путь посуху. Правда, Эдгар отважился взять с собою жену и маленького сына, и мысль о возможности угодить в шторм очень его пугала. Но Вилли уверил: в это время года сильные бури маловероятны, ну а если и случится ураган, то когг его выдержит.

— Пускай вас не будет испугайт, што с вами етет малэнький ритцарь! — твердо заявил капитан. — Отшень часто детки не так боятся буря, как фсрослый, и у деткоф часто нет морской болеснь. А если нет у вас и нет у ваша жена, то отшень фосмошно, таже скорее всего, што нет и у ваш сын.

В плавание они отправились спустя два дня после приезда в Птолемиаду Фридриха Тельрамунда. Барон, который проделал перед тем длинный, опасный и утомительный путь, не пожелал отдыхать дольше, зная, как ждут их приезда в Англии. Он лишь попросил лишь помочь подыскать ему нового оруженосца взамен убитого ассасинами Юргена, и Анри Иерусалимский исполнил эту просьбу в тот же день. Эдгар и Мария тоже не задерживались со сборами.

Сильнее всего их отъездом (вернее — отъездом крошки Анри) была опечалена королева Изабелла, которая и вправду любила малыша, точно родного ребенка. Она горько плакала, узнав, что мальчика увозят во Францию скорее всего навсегда. Бедняжка Изабелла! Разведенная решением вождей Крестового похода с любимым мужем[19]

и потом выданная замуж два раза подряд (сперва за маркиза Конрада Монферратского, а после его убийства — за графа Анри Шампанского), она привыкла к мысли, что служит чем-то вроде венца, который возлагают на голову избранного, не интересуясь, хорошо ей от этого или плохо. И вся-то ее вина была в том, что Изабелла родилась сестрой ныне покойного короля, последнего из правивших в Иерусалиме Балдуинов. А значит, к ней перешло право на трон.

Впрочем, в отличие от грубого, невоздержанного Конрада, король Анри был ровен, спокоен и добр, любил пошутить и посмеяться, и все это быстро расположило к нему королеву. Она не любила его, и он не любил ее, оба отлично это знали, а потому решили стать друзьями и поддерживать друг друга, неся нелегкое бремя власти в такой неспокойной стране. Но Изабелла оставалась женщиной, ей все равно хотелось счастья и нежности, хотелось любить. И она всей истосковавшейся душой привязалась к сыну Эдгара и Марии, внушив себе, что поможет молодым неопытным супругам его воспитать.

И вот теперь ребенка увозили. Королева испытывала отчаяние, понимая, что ничего не может изменить.