Крест поэта

Я, например, не желаю, чтобы за меня на моем родном языке сочинял стихи башкир, еврей, татарин, грузин, не хочу, я им не поверю, не даст мне музыку моего слова башкир, не даст еврей, даст русский, а башкиру — башкир, еврею — еврей. Конечно, есть исключения, но куда мы торопим, куда мы гоним: нет наций, есть — советская общность, единый язык, русский! Зачем? Кто повелевал таким упрощением и укрощением народов? Русские?

Есть русские писатели, есть национальные, есть писатели, работающие на русском языке, русскоязычные... Но ведь это еще не значит, что мы, русские писатели, не нужные теперь, когда много русскоязычных. И все ли они нужны? Все ли могут заменить нас? Напрасно Евтушенко надеется.

Родясь в Башкирии, я никогда не посягал на их песню, в мыслях не отвергал ее, я любил ее, удивлялся ей, но пел свою, родную, материнскую, рос вместе с нею.

За времена репрессий, застоев, безличья мы довольно сильно покачнули фундаменты национальных культур. Надо их “ремонтировать”, возрождать, в том числе — еврейский. Почему у нас нет места полнокровной государственно-национальной жизни евреев, еврейского народа? Надо им пособить доразвить во всех смыслах бытия свою автономную область, свою конституционную судьбу, а как иначе? Самостоятельность в союзе — обычная для наших народов дорога.

Не виноватить друг друга, а помогать друг другу быть самими собою — обязанность наша.

В 1950 году Евтушенко не сомневался:

Я знаю:

 Вождю

 бесконечно близки

мысли

 народа нашего.

Я верю:

 здесь расцветут цветы,

сады

 наполнятся светом.

Ведь об этом

 мечтаем

 и я

 и ты,

Значит,

 думает Сталин

 об этом.

Рассказывая о некоей фокуснице-аферистке, родной брат Евгения Евтушенко Александр Гангнус заметил:

“На телеэкране мы ясно видели, как сотрясается всем телом Кулагина, чтобы вращать стрелку. Тогда, 23 года назад, Студенцов и Скрынников потребовали у Кулагиной перестать шевелить “талией и бедрами”, после чего чудеса прекратили”. Аферистка использовала “грудной” магнит. Фокус — не фокус, обман.

Хочется продолжить мысль Александра Гангнуса: шевеление “талией и бедрами” и поэтам не пошло на пользу, “фокус” оказался банальной конъюнктурой.

Но, повторяю, винить некого — виноваты сами. От поколения к поколению идет ответственность, идет истина, и наша задача — увидеть ее.

Если Маяковский и Есенин рассчитались жизнью за социальное разочарование, то нам, пережившим их физически, ставшим намного их старше, непростительно забыть опыт неравенства:

А если сегодня мне, грубому гунну,

кривляться перед вами не захочется — и вот

я захохочу и радостно плюну,

плюну в лицо вам,

я — бесценных слов транжир и мот.

Транжир-то транжир, даже мот, но слова-то его — в цель, с любого, малого или большого, расстояния — в цель! Нетрудно уберечься от грубых просчетов поэту, не менее трудно уберечься от них руководителю.

Кулаков увозили, угоняли, сажали, и все — за их огород, за их луг, за их поле, дававшее им урожаи, кормившее их детей. Зато никого не тронули за уничтожение храмов, сел, рек, морей, плодородной земли, брошенной плотинам и осушениям на распыл, никого. Даже за Арал никого не покритиковали путем, даже за Байкал никого не наказали. Вот и думай, кто мы, чьи мы, куда движемся?

Красавицу Волгу заменили грязной цепью огромных болот, а Сергея Есенина разве не заменим? Вместо него хватит одного Джека Алтаузена или Александра Кушнера, вполне хватит! Поэтому и Бродский — гений. Поэтому и Галич — гений. Потому и Высоцкий — гений. Гениев, как сорняков, много! Убегут они в Италию или в Америку — там переполох и шум. Прибегут оттуда назад — у нас переполох и шум. Там они в рекламном почете и у нас они в рекламном почете. Вот молодцы!

В застойные времена кому хорошо? Тому, кто не перебегает границ Родины, охраняет их, работает у станка, склоняется над чертежом, сидит с ребенком, стоит в очередях — от Москвы и до Камчатки. Хорошо — манси, русским, грузинам, туркменам. А тем, спешащим в международные аэропорты, спешащим с толстощекими чемоданами, наполненными паюсной икрой и малоодаренными рукописями, — плохо. Надо икру торгануть, рукописи пристроить, наш ВААП не всех их успевает удовлетворить, ублажить. Впрочем, старается, забывая Абрамова, Чивилихина, Федорова, Акулова, Ручьева, не до этих русских писателей ВААПу! ВААП -для обидчивых, для капризных, отлетающих в Израиль, Канаду, США, Францию. Чем Войнович хуже Герцена? Ничем. Его Чонкин — второй “Колокол”... Да и сам Войнович не ниже Салтыкова-Щедрина...

* * *

Москва не забудет, Россия не забудет — поработали вдосталь Хрущев и Каганович над усовершенствованием и облагораживанием столицы: все, что могли, где могли, разворотили, снесли, сравняли. На месте храма Христа Спасителя чадит теперь сырая чертова пасть. Чуть не при каждом “Входе” и “Выходе” метро столкнут в неизвестность памятник, знак, символ истории, славы.