Крест Великой Отечественной

Следствием самоотверженного служения клира в блокадном Ленинграде явился подъем религиозности народа. В страшную блокадную зиму священники отпевали по 100–200 человек. В 1944 году над 48 % покойников было совершено отпевание. Это были страшные службы, когда зачастую без всяких гробов перед священниками (а часто перед владыкой Алексием) лежали даже не трупы, а части человеческих тел. Вот как о таких страшных отпеваниях свидетельствовал настоятель Никольской Болыпеохтинской церкви протоиерей Николай Ломакин, давая 27 февраля 1946 г. свидетельские показания на Нюренбергском процессе (единственный от лица Церкви):

«Вследствие невероятных условий блокады… количество отпеваний усопших дошло до невероятной цифры – до нескольких тысяч в день. Мне особенно сейчас хочется рассказать трибуналу о том, что я наблюдал 7 февраля 1942 года. За месяц до этого случая, истощенный голодом и необходимостью проходить большие расстояния от дома до храма и обратно, я заболел. За меня исполняли обязанности священника мои два помощника. 7 февраля, в день родительской субботы, накануне Великого поста, я впервые после болезни пришел в храм, и открывшаяся моим глазам картина ошеломила меня – храм был окружен грудами тел, частично даже заслонившими вход в храм. Эти груды достигали от 30 до 100 человек. Они были не только у входа, но и вокруг храма. Я был свидетелем, как люди, обессиленные голодом, желая доставить умерших к кладбищу для погребения, не могли этого сделать и сами, обессиленные, падали у праха погибших и тут же умирали. Эти картины мне приходилось наблюдать очень часто».

Духовенство участвовало в рытье окопов, организации противовоздушной обороны, в том числе и в блокадном Ленинграде. Вот всего один из примеров: в справке выданной 17 октября 1943 г. архимандриту Владимиру (Кобецу) Василеостровским райжилуправлением говорилось:

«Состоит бойцом группы самозащиты дома, активно участвует во всех мероприятиях обороны Ленинграда, несет дежурства, участвует в тушении зажигательных бомб»[28]

.

И это далеко не все о вкладе о. Владимира в оборону города. Для него главным все же была Божия служба, которая вдохновляла веру в победу для очень многих. Вот как он сам вспоминал об этом:

«Приходилось служить почти каждый день, я рисковал жизнью под обстрелом, а все-таки старался не оставлять богослужение и утешать страждущих людей, которые пришли помолиться Господу Богу… Часто привозили меня на саночках в храм, я не мог идти».

В свои шестьдесят лет отец Владимир по воскресеньям ездил служить в церковь на ст. Лисий Нос, приходилось добираться и под обстрелами, и идти пешком 25 км.

Особая и не до конца изученная страница – участие духовенства в боевых действиях.

Никто не знает, сколько священнослужителей было на фронтах Великой Отечественной войны, сколько погибло. Многие иереи к началу 1940-х годов остались без приходов и паствы. Как и другие защитники Отечества, служители Ленинградской митрополии принимали участие в боевых действиях.

Протоиерей Николай Сергеевич Алексеев с июля 1941 года по 1943 год находился в частях Советской армии на финском фронте в качестве рядового. В 1943 году возобновил священнослужение в Спасо-Преображенском соборе.

Протодиакон Старопольский 22 июня был мобилизован в действующую Красную Армию. Воевал на всех фронтах Великой Отечественной войны, награжден медалями «За оборону Ленинграда», «За победу над Германией», «За взятие Берлина», «За освобождение Праги» и орденом «Красного знамени».