Крест Великой Отечественной

«Маленькой девочкой я оказалась в немецкой оккупации, в Ленинградской области, в деревне под Кингисеппом. Пока летом-осенью сорок первого были немцы, было ещё ничего. Но когда осенью их сменили венгры, стало совсем невыносимо. Начался настоящий голод. Зимой 1941–1942 года от истощения слегла и умерла бабушка, полная сил семидесятилетняя женщина. Перед смертью она просила одного – кусочек хлеба. И вот вышла я из дома, пошла по деревне, стучу в окна «Бабушка умирает, дайте хлебца для бабушки!» А мне говорят: «У нас самих нет. Ступай с Богом». В одном-единственном доме подали. Но и этот кусочек до бабушки не донесла – его вырвали из рук голодные беженки: «Нам самим есть хочется!»

Из немецкого тыла, совершенно непостижимым образом удалось выбраться в блокадный Ленинград. Могу сказать, что в блокадном Ленинграде морально и физически было легче, чем в оккупации».

Вспоминает Анна Федоровна С,

жительница деревни Чаща Гатчинского района Ленинградской области:

«При немцах нас не кормили. Давали хлеб только тем, кто на них работал. Остальные, кто не мог или для кого работы не было – живите, как хотите… Выживали, как могли. Ходили за сотню километров в Псковскую область – косить траву, или менять вещи. Голодали страшно! Но самое страшное началось, когда немцы стали отступать зимой 1944 г. Прошли по деревне и сказали: «Собирайтесь, выходите». Кто не хотел или не мог идти, тех пристреливали. Деревню сожгли. Шли пешком, некоторые не выдерживали, падали. И оставались в снегу. А когда добрались до Латвии, то тогда раздали нас латышам – в батраки».

Кажется сегодня должно быть понятно, что нас ожидало в случае победы немцев? Известны человеконенавистнические планы Гитлера оставить на европейской части России лишь 14 миллионов человек, остальных же переселить за Урал, либо истребить. Для оставшихся предполагался минимум жизненных благ, минимум образования – максимум четыре класса. Какая планировалась религиозная жизнь для будущих покорённых жителей восточного пространства? Вот что говорил Гитлер на совещании 11 апреля 1942 года:

«Необходимо запретить устройство единых церквей для сколько-нибудь значительных русских территорий. Нашим интересам соответствовало бы такое положение, при котором каждая деревня имела бы собственную секту, где развивались бы свои особые представления о Боге. Даже если в этом случае в отдельных деревнях возникнут шаманские культы, подобные негритянским или американо-индийским, мы могли бы это только приветствовать, ибо это увеличило бы количество факторов, дробящих русское пространство на мелкие единицы».

Очень хорошо человеконенавистническую программу немецких фашистов определил святитель Николай Велимирович: