Крестьянские восстания в Советской России (1918—1922 гг.) в 2 томах. Том первый

Красноречивую картину сбора продналога по собственным наблюдениям описал в своем донесении от 26 октября 1921 г. секретный сотрудник ЧК Курганского уезда: «Приехал военный штаб по продналогу. Производятся бесчисленные аресты виновных и невиновных за невыполнение продналога. Допрос – только два слова: платишь или нет. Ответ ясный. Если у него нет ничего, он и говорит „нет“. А уже не спрашивают, почему не платишь, а прямо обращаются к конвоиру и говорят: „Веди“. Ведут мужичков в камеру прямо десятками и отправляют дальше. Жены и дети плачут. Это ужас. Главное, если нет хлеба, то говорят, найди где—нибудь да заплати. Например, сегодня я слушал разговор одного молодого, наверно, только что прибывшего в отпуск. С меня, говорит, требуют налогу тридцать фунтов. Я возьму, говорит, променяю что—нибудь… Вчера, 25 октября, пригнали из Осиновки массу мужиков. В ихних разговорах один говорит: „Петров, с меня налогу 60 с лишним пудов. Я намолотил всего 50 пудов, посеял две десятины ржи, а что—то тоже ем. Отдал в налог 10 пудов. Вот если бы мне дали отсрочку, я бы поехал и променял за хлеб лошадей, две коровы и отдал бы все, только меня бы не таскали“. Да, есть много, кто соглашаются платить, а хлеба нет. Я знаю достоверно, что променивают последние имущества и скот да платят. А у кого нет ничего, тот сидит арестован. Настроение населения скверное. Обращение военного штаба неприятное. Вот мужики и говорят, что дождались свободы. Другой, есть, сидит за дело, а мы что отдадим, если сами мох едим»[1010]

.

Неудивительно, что в крестьянской среде подобные методы выполнения продналога воспринимались как прежняя продразверстка. Если во время продразверстки бедняк не платил никаких «излишков» (их у него не было) и ожидал получения установленного властью «пайка», то при взимании продналога беднота также оказалась в числе облагаемых тем или иным видом налога. Распределение продналога нередко оказывалось произвольным, от этого больше всех страдала беднота. Приведем характерный пример. 14 ноября продкомиссар Тюменского уезда в Каменской волости арестовал 72 крестьян, отказавшихся платить хлебный и масляный налоги. Освободили тех, кто дал подписку о выплате. Большинство – 40 человек бедняков, которым нечем было платить, остались сидеть под арестом[1011]

.

Осенью 1921 г. повстанческое движение еще не потеряло свою организованность. При необходимости отдельные группы могли собраться в боевой отряд до 500—700 человек, с обозом до сотни подвод. До начала зимы на территории Тюменской губернии общая численность постоянно действовавших повстанцев достигала до 500 бойцов[1012]

.

19 ноября 1921 г. поменялось руководство войсками Тюменской губернии. Новое руководство подчинялось не сибирскому военному руководству, а штабу Приуральского военного округа – в оперативном отношении данное обстоятельство имело значительные преимущества. С этого времени решительно изменилась военная тактика советских войск против повстанцев. Вся территория Тюменской губернии была разделена на три боевых участка (Тюменско—Тобольский, Ялуторовский и Ишимский) с районами по административным границам уездов. Каждый боеучасток имел свой штаб во главе с начальником. Боевые участки поделили на батальонные, батальонные – на ротные или гарнизонные, согласно дислокации гарнизонов. Новый метод борьбы основывался на восстановлении и усилении твердой власти на местах: в районах были выставлены гарнизоны в составе не менее роты и организованы ревкомы для организации власти на местах. С территории губернии советское командование вывело недисциплинированные воинские части, под угрозой строгого наказания категорически запретило самочинные расстрелы и мародерство.

Мобильности действующих повстанческих отрядов и групп противопоставлялись специально созданные летучие кавалерийские отряды – специально с этой целью отдельный кавалерийский полк 29—й дивизии был передан в распоряжение командования Тюменской губернии. Создавалась сеть постоянной агентурной разведки, а также войсковая разведка, чтобы предупредить и своевременно устранить возможность возникновения в районах сопротивления власти. Амнистированные повстанцы привлекались к операциям по ликвидации и поимке главарей. Имели место случаи, когда бывшие повстанцы, получив амнистию, выдавали своих бывших вожаков[1013].

К концу декабря 1921 г. после разгрома отрядов Вараксина, Сикаченко, Булатова организованных отрядов в Тюменской губернии не стало. В декабре 1921 г. на учете в Приуральском военном округе числилась лишь «банда Юрикова» до 20 сабель. Отдельные самостоятельные мелкие группы оставались вблизи родных селений: в Ялотуровском уезде, к примеру, их общее количество составляло не более 50 человек. Командование военного округа доложило в штаб РККА о «полной ликвидации бандитизма». Однако констатировалось, что много оружия было скрыто бывшими повстанцами[1014].