Крестьянские восстания в Советской России (1918—1922 гг.) в 2 томах. Том первый

Термин «бандитизм» не определял реальную природу повстанческого движения. Конечно, среди повстанцев было немало уголовных элементов, занимавшихся разбоями, грабежом, но не они составляли большинство. Многие отряды отличались дисциплиной и организованностью, строгим подчинением вожакам. Примечателен в этом отношении текст приказа командира Н. Булатова по 1—му Ялуторовскому повстанческому освободительному отряду, изданный в сентябре 1921 г.: установить строгий военный порядок по примеру регулярных войск, командирам подразделений вменялось в обязанность сделать свою часть боеспособной и дисциплинированной. Отряд насчитывал до 450 всадников[984]. Примечательно следующее обстоятельство: по данным Тюменского губпродкома, повстанцы бережно относились к заготовленному продовольствию в продконторах и не расхищали его в период восстания. Свидетельством может служить также информация Сибревкома, что в мае 1921 г. на ссыппунктах в Ишиме, Голышманово, Маслянском, Викуловском, Карасульском скопилось 900 тыс. пудов хлеба из фонда продразверстки

[985].

Необходимость ликвидации повстанческого движения в Тюменской губернии приняла чрезвычайный характер: под угрозой оказались посевная кампания и сбор продналога по губернии, а также возможное блокирование повстанцами железнодорожного сообщения между Тюменью и Екатеринбургом или Тюменью и Омском. Повстанцы убивали советских служащих, продовольственных работников (налоговых инспекторов), а также коммунистов. На заседании президиума Ялуторовского исполкома 1 июля 1921 г. выражалась озабоченность уездного советского руководства: попытки восстановить советский аппарат закончились новыми убийствами советских партийных работников, в результате ни один ответственный работник для восстановления ревкомов в этих волостях ехать не желает, из—за опасной обстановки работать там нет никакой возможности[986]

.

Летом 1921 г. губернское руководство осознало недостаточность военного характера борьбы против партизанской тактики повстанцев, поддерживаемых местным населением. Об этом свидетельствует политический отчет Тюменского губкома, направленный в августе в адрес ЦК РКП (б). В отчете критиковалась позиция военного командования, которое «борется по всем правилам стратегии, наступает, ведет разведку всех видов, и из этого ничего не получается, кроме бессмысленного гоняния бандитов с места на место, которые сегодня впереди, завтра в тылу, послезавтра рядом с деревней, в которой стоит наш отряд, грабят ссыппункт, а еще через несколько дней между двумя отрядами грабят продовольственный транспорт»[987]. Для эффективной борьбы с повстанческим движением требовалось включить в действие экономические и политические средства.

Особое значение имели экономические мероприятия. Разоренные продовольственной и семенной разверсткой, уезды получили, хотя и незначительный по объему, семенной материал из губернского фонда. Это касалось уездов и волостей, объявленных ранее самоснабжающимися, в первую очередь Ишимского уезда, которому было отпущено 30 тыс. пудов семян. Данное решение было принято губернскими властями после доклада специальной комиссии губкома РКП (б) о результатах поездки в Ишимский уезд на заседании губкома 3 мая 1921 г. В докладе отмечалось: «Фактически там советской власти в течение восьми месяцев не существовало. Существовала какая—то дикая расправа со стороны продработников, которые зачастую не признавали никаких руководящих органов». Было принято решение вернуть крестьянам незначительную часть продовольственного хлеба, ранее изъятого у них по разверстке и хранившегося на государственных ссыпных пунктах. На территории Тюменской губернии крестьяне получили возможность обмена, покупки, продажи и перевозки хлебозернофуража и картофеля, разрешалось свободное передвижение с товарами и продуктами. Продовольственные заградительные отряды были сняты с железнодорожных, водных путей и гужевых дорог[988].

В число политических мер входило следующее: крестьяне, арестованные за продовольственные прегрешения перед властью (невыполнение разверстки, сокрытие хлеба, невыполнение трудовых повинностей), освобождались. Получившим амнистию 1 мая 1921 г. возвращался конфискованный инвентарь за неуплату продразверстки. В сентябре губисполком внес уточнение: возврату подлежало имущество только недвижимое. Такое решение принималось в интересах бедноты, иначе пришлось бы конфискованное имущество, выданное бедноте, возвращать владельцам – бедное крестьянство оказалось бы в данном случае крайне недовольно[989]

. Полномочное представительство ВЧК по Сибири, реввоентрибунал Сибири в апреле были вынуждены принимать решения об освобождении крестьян в повстанческих районах из—под стражи. В этом же ряду находились отзыв выездной сессии губревтрибунала из Курганского уезда с 1 мая, освобождение до 500 человек на время посева арестованных крестьян Курганского уезда под подписку[990].