Крестьянские восстания в Советской России (1918—1922 гг.) в 2 томах. Том второй

Несмотря на запреты властей, крестьянское население надеялось сохранить ценности сельских храмов в обмен на хлеб и продовольствие для голодающих. В одном из ходатайств на имя Ленина 16 июля приходская община села Бараит Красноярского уезда Енисейской губернии в количестве 6 тысяч прихожан просила заменить изъятие немногочисленных церковных ценностей из сельского храма местного небогатого прихода продуктами в количестве 150 пудов хлеба, 75 пудов мяса, 15 пудов масла. ЦК Помгола отказал в ходатайстве, пояснив, что возможна замена только золотом и серебром[251]. Крестьянское население, в большинстве своем верующее, недоумевало: почему для помощи умирающим от голода в Поволжье, на Украине, Урале нужно только церковное золото, серебро и другие ценности? Для обмена ценностей за границей на продовольствие требовалось время. Всем было известно: состояние транспорта не позволяло оперативно доставить закупленное за границей продовольствие голодающим в Поволжье и другие регионы из портов. Духовенство активно выступало против расхищения ценностей, использования их не для голодающих, а на другие цели

[252]. Данное обстоятельство власти нередко интерпретировали как контрреволюционные призывы и использовали в целях преследования неугодного духовенства. К 1 ноября 1922 г. было изъято следующее количество церковных ценностей (по ведомости ЦК Помгола): золота – 33 пуда 32 фунта, серебра – 23,997 пуда 23 фунта, бриллиантов – 35 670 штук, других драгметаллов – 71 762 штук, жемчуга – 14 пудов 32 фунта, золотой монеты – 3 115 руб., серебряной монеты – 19 155 руб., различных драгоценных камней – 52 пуда 30 фунтов. Стоимость всего изъятого оценивалась на сумму 4 650 810 руб. 67 коп. Кроме того, было изъято 964 единиц антикварных вещей[253]

. Антирелигиозная кампания в Советской Республике в значительной степени решила проблему пополнения фонда материальных ресурсов Советского государства.

На основе материала, изложенного в параграфе, можно констатировать, что в условиях политики военного коммунизма 1918—1921 гг. антирелигиозная деятельность Советского государства вызывала и порождала протестные настроения в крестьянской среде. Использование насильственных методов в отношении российского крестьянства, которое составляло 4/5 населения страны, характерное в целом для политики военного коммунизма, нашло применение в мероприятиях Советского государства в отношении религии и церкви. Это проявилось в закрытии и разрушении церквей, экспроприации церковного имущества и церковных ценностей сельских приходов, изъятии метрических книг, арестах сельских священников, надругательствах над религиозными святынями и пр. Насильственные действия государства в отношении религии и церкви являлись причиной повсеместного сопротивления крестьянства, выраженного в различных протестных формах. В результате своей антирелигиозной политики Советское государство столкнулось с массовым и повсеместным протестом со стороны собственного народа. В условиях перехода к нэпу в 1921—1922 гг. рецидивы методов прежней насильственной политики проявились и в антирелигиозной деятельности Советского государства, особенно в период кампании по изъятию церковного имущества. Однако доктринальная установка большевистской партии, связанная с задачей ликвидации религии и церкви в ходе строительства социализма, осталась нерешенной.

5.3. Национальные и региональные особенности протестного движения

Важнейшей особенностью крестьянского движения в Поволжье

в 1918—1922 гг. был многонациональный состав его участников. Эта особенность определялась спецификой Поволжья как одного из многонациональных районов страны. Крестьянские выступления против политики военного имели место во всех национальных районах Среднего и Нижнего Поволжья. И русские, и татарские, и чувашские, и мордовские села принимали участие в повстанческом движении. Они единым фронтом выступали в защиту своих крестьянских интересов. Об этом убедительно свидетельствует самое мощное в регионе крестьянское восстание, названное современниками «вилочным» или «восстанием Черного орла—земледельца»[254].