Крестьянские восстания в Советской России (1918—1922 гг.) в 2 томах. Том второй

«Вилочное восстание» в начале 1920 г. выявило национальные особенности протестного движения крестьянства. Поволжье – огромная территория, заселенная многонациональным населением – русскими, татарами, башкирами, мордвой, чувашами, калмыками, немецкими и латышскими колонистами, давно освоившими крупный район в саратовском Заволжье. Основную часть повстанцев составили татары и башкиры. Но наряду с ними активное участие в восстании принимали крестьяне русских селений, немецкие и латышские колонисты. Местные руководители в пропагандистских целях пытались расколоть повстанцев по национальному признаку. На Уфимской губернской конференции РКП (б) 3 марта 1920 г. докладчик – председатель губревкома Б. М. Эльцин утверждал: восставшие – мусульманская часть населения, русские же либо пассивны, либо активно защищают Советскую власть[255]

. В реальности «вилочное восстание» было многонациональным: в нем принимали участие татары, башкиры, русские, чуваши, мордва, немцы. Оно не являлось национальным движением. Большинство населения территорий, охваченных восстанием, было мусульманское, поэтому в восстании участвовало больше мусульманского населения, чем русского крестьянства.

Определяющим фактором восстаний в многонациональной среде являлся протест против продовольственной политики военного коммунизма. В конце 1918 – начале 1919 гг. основная тяжесть продразверстки легла на уезды Симбирской, Самарской и Казанской губерний, освобожденных от власти Комуча осенью 1918 г. В 1919 г. продразверстка была распространена на Уфимскую губернию и прилегающие к ней районы, большинство населения которых составляли татары и башкиры. В Белебеевском уезде Уфимской губернии восстание распространилось на все татарские волости: Старо—Турайскую, В. Бшиндинскую, Чукадытамакскую. Собрание Белебеевской организации РКП (б) 3 марта 1920 г. констатировало: «нации более низкой культуры не понимают трудностей хозяйственной разрухи»[256]

.

Показателен доклад руководителя Белебеевского уездного исполкома Г. К. Касымова в Уфимский губком РКП (б) об обстоятельствах убийства продотрядовцев в деревне Казаклар—Кубово Чукадытамакской волости 16 января 1920 г. В нем сообщалось, что 12 января комиссар продовольственного отряда Михайлов и двое продотрядовцев были убиты жестоким способом: трупы обезображены, у некоторых мозги наружу, глаза выкатились и зубы выбиты. Арестованные участники убийства оказались из числа наибеднейшего и среднего крестьянства: один из них – житель Казаклар—Кубово Альмухамет Шаймухаметов – неимущий бедняк, добывавший пропитание для полдюжины своих детей плетением и продажей лаптей. Он избивал продотрядовцев, держа в одной руке лапти, в другой дубину. Объяснение жестокого убийства не имело под собой никакой национальной окраски: продотряд решил самовольно закрыть местный базар, в результате данной акции неимущая беднота лишалась последней возможности приобрести где—нибудь кусок хлеба. Никакого снабжения бедного населения продовольствием со стороны местной власти организовано не было. Общее собрание жителей татарской деревни признало, что вследствие совершенного на ее территории убийства на деревню пал позор, поэтому общим собранием было вынесено решение: в течение трех дней выполнить годовой наряд хлеба. Белебеевский уездный исполком предлагал организовать в срочном порядке национальные продотряды[257].

Преобладание в составе участников «вилочного восстания» мусульманского населения не отличало его принципиально по своим целям и механизму проведения от подобных выступлении русских крестьян. Характерно обращение Бирского ревкома Уфимской губернии к мусульманскому населению уезда от 5 марта 1920 г.: «Братья—мусульмане! Из вашей среды вышли некоторые группы граждан, которые и сами поддались разным провокационным слухам и которые мирное население с дерзостью поднимают к восстанию против Советской власти. Мысль о восстании, как уже выяснилось, зародилась среди кулаков, торговцев, приверженцев старого царского строя, офицерства и буржуазии, возвратившейся из Сибири. Они пустили в темную мусульманскую массу свой разлагающий яд и эту самую трудящуюся бедноту натравили против Советской власти и коммунистов, а сами остались в стороне. Кто же расплачивается за их предательскую провокацию? Кто кладет свои головы в борьбе с доблестной Красной армией? Кто выступает с цепами, лопатами и другими такими же орудиями против красной винтовки и пулемета? Да та же трудовая беднота мусульманства, на которой всегда выезжала кулацкая наглая свора. Она именно своею жизнью, своими головами платится за чужие грехи только лишь по своему неразумию… Пусть Аллах благословит твой мирный земледельческий труд!»[258].