Крестьянский Брест, или предыстория большевистского НЭПа

«Я понимал так, что Народный комиссариат продовольствия создан для того, чтобы продовольствовать, а не для того, чтобы по поводу продовольствия ссылаться, что стоят морозы, идет война… Ведь вы и созданы для того, чтобы при условиях войны развить максимум усилий, чтобы кормить население. Меня удивляет, когда из месяца в месяц нам вместо ста вагонов доставляют один… Это не работа, а бюрократизм, когда на одной бумажке пишется за четырьмя подписями, что предназначено к ввозу в Москву столько-то картофеля, а на другой бумажке написано, что в Москву оказалось невозможным доставить это количество… Вы не исполняете своих обязанностей как по отношению к гарнизону, так и по отношению к рабочим, и нам из наших 7 %, которые вы нам доставляете, приходится еще уделять гарнизону. Ни одна задача вами не исполнена… У вас есть великолепный план, но он существует только у вас в голове. Вы морочите рабочих… из-за этого плана вы отказываете и им в самостоятельной закупке»[156].

Каменев предложил известить Совнарком, что надежды на получение продовольствия нет.

«Ничего нет и ничего не будет».

По его предложению Исполком принял резкое постановление, в котором заявлялось Совету Обороны, что Моссовет будет принужден во избежание катастрофы на почве голода давать разрешение рабочим организациям на закупку и привоз ненормированных продуктов[157].

Пламенное выступление Каменева ознаменовало начало нового массированного наступления на интересы продовольственных монополистов. 10 декабря Совнарком под давлением Моссовета принимает решение о предоставлении рабочим организациям и иным профессиональным объединениям права закупки и провоза ненормированных продуктов. Наркомпроду предписывалось издать категорическое распоряжение всем губпродкомам и заградительным отрядам о запрещении чинить препятствия провозу ненормированных продуктов. Замнаркомпрод Брюханов подтвердил в своей лаконичной и грозной телеграмме губпродкомам о необходимости жесткого контроля над заградительными отрядами. Населению возвращалось право, никем и никогда у него не отнимавшееся. Дело в том, что при попустительстве центральных продовольственных органов заградительные отряды водворили странный порядок, при котором отбиралось решительно все продовольствие, даже то, на которое и не была объявлена государственная монополия. Все это проделывалось зачастую без обязательных квитанций, уплат и объяснений. Августовская попытка Ленина ввести в рамки деятельность заградотрядов осталась на бумаге. Право постановки отрядов принадлежало только Наркомпроду и губпродкомам, но их ставили все кому не лень — упродкомы, комбеды. Заградительные отряды, часто состоявшие из весьма сомнительного контингента и неведомо кем уполномоченные, продолжали практику реквизиции всех продуктов, нередко прихватывая и приглянувшиеся личные вещи пассажиров.

Крестьяне и рабочие, прошедшие через это «чистилище», говорили:

«Посмей сказать что-нибудь, потребовать квитанцию — тебя сейчас же угостят прикладом или штыком».

Странное дело, мероприятия власти имеют шансы на полное и даже чрезмерное исполнение только в том случае, если опираются на грубые, низменные человеческие инстинкты. Осталось описание очевидца, как происходила экзекуция мешочников на станции Ефремов Тульской губернии.