«Крестная дочь» Кремля. «Семейные» тайны Татьяны Дьяченко

А.: Как только закончатся эти потуги, это будет второй квартал следующего года. И я не могу сказать, что это будут окончательные потуги. Если мы пытаемся говорить о чем-то срочно, то мы подписываем соглашение, от которого они потом не могут отказаться. Потому что полгода назад мы с ними договорились по шкале и больше, чем было до этого… Мы спрашиваем, если у вас проблемы, мы их возьмем на себя. Но тогда вы нам гарантируете три года неизменения условий. Так вот, полгода, Кудрин сказал, наверное, это было, но теперь я отзываю то, что было до этого. И вот у нас новое предложение, о котором мы уже решили. Вы можете соглашаться, можете не соглашаться. Это не очень-то было приятно, потому что они там целыми днями проводят вместе, все время жужжат. Он написал письмо, трансфертные цены, там воруют, там воруют нефтяники. А там маленькие акционеры. Через Альфа-Банк и доли маленькие. С одной стороны, как менеджеру этой компании ему выгодно, с другой стороны, как акционеру, выгодно. Чтоб было вот так вот потрачено. Тем самым это позволяет в целом по стране… и акции будут расти. В принципе это правильно. Так мы потеряем минимум по 5 миллионов долларов каждый. Максимум миллионов 600. В зависимости от того, где они остановятся. Тем не менее на следующий год мы можем получать деньги единственным путем легально через уплату налогов. И мы сможем это делать два раза в год, в течение первого полугодия и второго. И будут получать деньги все акционеры и коммерческие директора. И по акциям. И все-все-все будут получать, исходя из портфеля. По идее, мы должны легализовать этот процесс. И сказать, вот этот портфель вот этого, этот – вот этого. Если вы мне доверяете, я сделаю так, чтобы тебя не высвечивать. Если не доверяете, то надо понять, сколько это все стоит, но между нами не может быть никаких официальных договоренностей. Во-первых, это запрещено, во-вторых, не существует способа, чтобы не нарушить этих договоренностей. То есть в тот момент, когда ты захочешь это нарушить, ты имеешь право это нарушить юридически. Но юридически это все ничтожно. И тогда все добьются результатов, ради которых это все было сделано, кроме нас. Потому что акции, которые в правовой части этого дела, будут расти.

Б.: Это не так.

А.: Нет, Боря, это именно так.

П.: Мы можем предложить другой вариант. Вариант такой, что вместо нас будет участвовать банк.

Б.: Которому мы доверим оперативное управление.

П.: Это нормально?

А.: Вы готовы сказать, вернее, подтвердить, что я говорю, что 40 %, которые я когда-то называл, находятся под моим контролем, но я им не владею. Остальные пакеты находятся в трасте у менеджмента. Если такая схема устраивает, вы можете тогда…

Б.: Тогда они будут требовать у банка.

П.: У банка это может быть опцион.

А.: Вот ты российский гражданин. Ты будешь деньги получать в Москве. Ты заплатил налоги, и ты будешь их получать.

Б.: Я не российский гражданин. Я не собираюсь здесь проживать больше полугода.

А.: И что это значит?

П.:

Это значит, что он может не платить налоги.

А.: А я должен тебе из России заплатить по акциям.

П.: А на это нужно разрешение ЦБ. Поэтому я считаю, если в этом будет участвовать западный банк…

Б.: Западный банк, за которым стою я. Что вас в этом не устраивает?

А.: Я же не чувствую ситуацию, чтобы сказать тебе, насколько это хорошо или плохо.

Б.: Но это не означает мою легализацию. В этом вся проблема.

А.: А про легализацию через компанию «Сибнефть» может только компания «Сибнефть».

Б.: То же самое нужно сделать с алюминием.

А.: С алюминием мы ничего сделать не сможем.

Б.: Почему?

А.: У нас там всего 50 %. Должна вторая сторона согласиться. Они потребуют такого же. В алюминии пока не заурегулированы налоговые дела. Поэтому там бессмысленно это делать. Это значительно уменьшит доходы. И будешь ждать очереди, когда получим дивиденды.

Б.: Все равно настанет время, когда это придется сделать.

А.: Если мы легализуемся, то и они должны легализоваться. Ведь не может быть такого, что одна половина легализована, а вторая нет.

Б.:

Согласен.

А.: И там все появятся: и Быков, и Миша, и Антон, и Аксен, и Олег Дерипаска.

Б.: У меня совсем другая оценка. Они же все все понимают. И в конечном счете понимают, что все правильно это.

А.: Они не считают, что это правильно. Единственное, что их останавливает, только ощущения, что ты можешь там находиться.

Б.: Рома, я могу тебе сейчас сказать, что я много времени потратил на Западе, чтобы понять, какое отношение это ко мне как к человеку. Хорошее отношение. Ну, ладно, все это нормально.

А.: Ну, я понимаю. Мы сейчас в тупике. Если ты настаиваешь на этом, я должен выводы делать. Скорее всего, я буду вынужден себе предложить купить акции «Сибнефти». Я не буду участвовать в том обществе, в котором, с моей точки зрения, нет перспективы. Дороже все это не будет. Доходы по карманам тырить не удастся.

П.: А сколько, по-твоему, могут быть дивиденды?

А.: Вообще не могу сказать ничего. Мы же это все обсчитаем. От чего это зависит? Сколько мы в этом году заработали?