Крестный отец

– Давай останемся, Джонни, чего тебе стоит? – сказал Валенти. – Я позвоню на студию. Ничего объяснять не буду, скажу, что задерживаемся. А потом вернусь и побуду с тобой.

Ждали действительно долго, но не зря. Диагноз штатного лора, насколько Джулз мог судить по рентгену и мазку, оказался вполне убедительным. В какой-то момент, правда, Джонни Фонтейн, измазанный йодом и задыхающийся от затолканной в глотку марли, попытался встать и уйти, однако Нино Валенти схватил его за плечи и силой усадил обратно в кресло.

Когда все закончилось, Джулз с улыбкой посмотрел на Фонтейна и сказал:

– Папилломы.

Певец не понял.

– Считайте, что бородавки. Мы срежем их, как шкурку с болонской колбасы. Через несколько месяцев вернетесь в норму.

Валенти возликовал, а Фонтейн продолжал хмуриться.

– А что с голосом? Я смогу петь?

– Никаких гарантий, – Джулз пожал плечами. – Но раз вы и сейчас не поете, какая разница?

– Парень, ты вообще не соображаешь, что говоришь, – презрительно процедил Фонтейн. – Делаешь вид, будто сообщаешь мне хорошие новости, а на самом деле твердишь, что больше я петь не смогу. Ведь не смогу, да?

Терпение у Джулза иссякло. Он, понимаешь, от чистого сердца даром провел профессиональную консультацию, а эта скотина неблагодарная еще кривится!

– Мистер Фонтейн, я дипломированный врач, поэтому обращайтесь ко мне «доктор Сигал», а не «парень», – холодно произнес он. – Когда я привел вас сюда, то был уверен, что у вас в гортани злокачественная опухоль и придется вырезать весь голосовой аппарат. Или что вы умрете. Я боялся сказать вам, что вы не жилец. И с огромным облегчением увидел, что это всего лишь «бородавки». Ваше пение мне всегда нравилось и по молодости помогало соблазнять девушек, ведь вы и правда талант. А еще очень избалованы. Вы что, думали, будто у великого Джонни Фонтейна не может быть рака? Или опухоли мозга в терминальной стадии? Или сердечного приступа? Вы собирались жить вечно? Увы, не всё в этом мире гладко. Хотите увидеть настоящие проблемы – пройдитесь по больнице; гарантирую, вы начнете петь своим «бородавкам» серенады. Так что перестаньте нести чушь и соглашайтесь на операцию. Ваш личный врач подыщет вам хорошего хирурга, но если сунется в операционную сам, вызывайте полицию. Пусть арестовывают за покушение на убийство.

Джулз направился к выходу из смотровой

– Молодчина, док, поставил звезду на место! – воскликнул Валенти.

Доктор развернулся на пороге.

– Вы всегда напиваетесь до полудня?

– Естессно. – Валенти улыбался так весело и жизнерадостно, что следующие слова Джулз произнес куда мягче, чем собирался:

– Не завяжете с этой привычкой, через пять лет умрете.

Валенти, пританцовывая, подошел к доктору и обнял его. От парня несло виски.

– Пять лет? – проговорил он сквозь хохот. – Неужели так долго?!

* * *

Прошел месяц после операции. Люси Манчини сидела у бассейна, одной рукой держа коктейль, а другой поглаживая голову Джулза, лежащую у нее на коленях.

– Тебе не нужно набираться смелости, – поддразнивал он. – В люксе ждет шампанское.

– Вот прямо так сразу? Ты уверен? – спросила Люси.

– Я врач, – веско произнес Джулз. – Сегодня ночь открытий. Ты хоть понимаешь, что я первый хирург в истории, который лично опробует результаты «беспрецедентной» операции и сумеет сравнить «до» и «после»? Просто не терпится описать это в статье. Скажем, «если до операции процесс доставлял определенное удовольствие по психологическим причинам и благодаря опыту хирурга-инструктора, послеоперационный коитус оказался чрезвычайно выдающимся исключительно ввиду неврологического…» Ай!

Люси больно дернула его за волосы, а затем улыбнулась.

– Если останешься недоволен, я могу с полным правом сказать, что сам виноват.

– Качество своей работы я гарантирую. И пускай все сделал старик Келльнер, план операции составлял я. Давай отдохнем, нас ждет насыщенная ночь.

Когда они поднялись в свой люкс (да, теперь они жили вместе), Люси ждал сюрприз: изысканный ужин, а в коробочке возле бокала шампанского – обручальное кольцо с огромным бриллиантом.

– Вот еще одно доказательство того, насколько я уверен в своей работе, – прокомментировал Джулз. – Теперь твоя очередь доказать, что это все не зря.

Он был невероятно нежен. Поначалу Люси вздрагивала от его прикосновений, но постепенно почувствовала, как тело наполняется жаром, которого она прежде не испытывала…

– И все-таки я хорош, – прошептал Джулз после первого раза.

– О да, ты очень хорош, – прошептала Люси в ответ.

Отсмеявшись, они продолжили предаваться любви.

Книга шестая

Глава 23

Проведя в изгнании на Сицилии пять месяцев, Майкл Корлеоне начал лучше понимать своего отца. Начал понимать людей вроде Луки Брази и безжалостного капореджиме Клеменцы, а также отстраненность и покорность матери. На Сицилии он увидел, во что они все превратились бы, если б не восстали против своей участи. Он понял, почему его отец всегда говорил, что «у человека только одна судьба», понял его презрение к властям и правительству, а также ненависть к тем, кто нарушал омерту – закон молчания.