Крестный отец

В голливудском обществе над слабостью Джонни к девственницам посмеивались – мол, это старомодно и по-европейски. Ведь сколько нужно времени, чтобы развести девственницу на минет, да и вообще в постели она бревно бревном… Однако Джонни знал, как срывать юные бутоны. Нужно найти правильный подход – и боже, что может быть прекраснее, чем девушка, впервые ощутившая в себе член и получившая от этого удовольствие? Первый раз – самый сладкий. Никто так не обвивает ногами, как девица, впервые вкусившая наслаждения. И у каждой неповторимая форма бедер, размер груди, оттенок кожи: белый, черный, коричневый… Как-то в Детройте Джонни переспал с юной негритянкой – не шлюхой, а приличной девушкой, дочерью джазмена, с которым они вместе выступали, – и это был самый сладкий опыт в его жизни. Ее губы на вкус и впрямь были как теплый мед с перцем, черная кожа была гладкой и мягкой на ощупь, и вообще вся она была прекраснейшим творением Божьим. И девственницей, конечно.

А другие только и говорили, что о минетах да прочих извращениях во всех позах. Джонни вообще не понимал, в чем прелесть. Если девушка предлагала что-то эдакое, он почти не получал удовольствия. Со второй женой Фонтейн не сошелся еще и потому, что она всему остальному предпочитала позу «шесть на девять», и приходилось уламывать ее, чтобы заняться сексом по старинке. Марго часто насмехалась над старомодностью Джонни, и прошел слушок, будто он занимается любовью, как ребенок. Возможно, вчерашняя гостья отшила его и поэтому тоже… Ну и черт с ней, он ничего не потерял. Обычно сразу видно, любит девушка трахаться или нет, и лучше всего, если у нее не так много опыта. Особенно бесили те, кто начал спать с кем попало лет в двенадцать и к двадцати уже настолько потерял вкус ко всему, что превратился в машину. А что хуже всего, выглядели они, как правило, соблазнительнее и тем сбивали с толку.

Вирджиния принесла в спальню кофе с пирогом и поставила на рабочий стол. Джонни рассказал, что Хейген помогает ему оформить кредит на продюсирование. Бывшая обрадовалась: наконец Джонни вновь станет крупной фигурой. Только Джинни не представляла, каким влиянием на самом деле обладает дон Корлеоне, а потому не понимала, зачем Хейгену прилетать аж из Нью-Йорка. «Юридические тонкости», – пожал плечами Джонни.

Когда они допили кофе, он сказал Вирджинии, что ночью будет работать: делать звонки и составлять планы.

– Половина прибыли достанется девочкам, – сообщил Джонни.

Бывшая жена благодарно улыбнулась и, поцеловав его перед сном, ушла.

На столе в стеклянном блюде лежали любимые сигареты с монограммой, а рядом стоял хьюмидор[22] с тонкими черными кубинскими сигарами. Джонни откинулся на спинку кресла и принялся усердно соображать. Потом взял телефон и набрал номер автора того самого бестселлера, по которому сняли свежий фильм с его участием. Писатель был ровесником Джонни, тоже из низов, но добился литературного признания. Он приехал в Голливуд, ожидая королевского приема, а его, как и большинство писателей, макнули лицом в навоз. Как-то вечером в ресторанчике «Браун Дерби»[23] Джонни стал свидетелем унизительной сцены. Писателя свели с известной грудастой старлеткой; после ужина гарантировалось «продолжение». Однако старлетка предпочла успешному литератору вшивого комика, который всего лишь поманил ее пальцем. Писатель сразу понял, кто есть кто в голливудской иерархии. Ты можешь писать книги, которые прославляют тебя на весь мир, а девушка все равно выберет самого никчемного и бесталанного, зато актера.

Джонни позвонил автору в Нью-Йорк на домашний, чтобы поблагодарить его за отменно выписанный персонаж, и, вылив целый бочонок лести, как бы невзначай поинтересовался, как продвигается следующий роман и о чем он. Автор принялся рассказывать про особенно увлекательную главу, и Джонни, закурив сигару слушал, а потом сказал:

– Класс, буду рад прочесть, когда допишете. Пришлете мне экземпляр? Может, мы даже договоримся о правах… Я, кстати, предлагаю больше, чем Вольц.

Писатель согласился так рьяно, что Джонни окончательно уверился в своей догадке: Вольц заплатил за книгу сущие гроши. Джонни упомянул, что, вероятно, будет в Нью-Йорке сразу после праздников и не прочь поужинать в кругу друзей.

– Я знаю пару безотказных красоток, – шутливо добавил он.

Писатель рассмеялся и сказал, что придет.

Затем Фонтейн позвонил режиссеру и оператору только что снятого фильма и поблагодарил за помощь. По секрету он сообщил им, что знал о кознях Вольца, а потому вдвойне признателен за поддержку – и если он что-то может сделать в ответ, то стоит лишь позвонить.

И наконец остался самый трудный звонок – лично Джеку Вольцу. Джонни поблагодарил продюсера за возможность сняться в картине и даже сказал, что будет счастлив поработать вновь. Обычно он был прям и честен, но сейчас требовалось усыпить бдительность киноворотилы. Через несколько дней Вольц узнает о махинациях Джонни и будет вне себя от вызывающей наглости сегодняшнего звонка – именно этого и добивался Фонтейн.