Крестоносцы социализма

Вся широко разветвленная сеть вузовских, гимназических, семинаристских кружков «Народной воли» действовала энергично. Она вносила организующее и политическое начало в стихийные волнения учащейся молодежи. Для этого использовались не только общепартийные документы, но и специально обращенные к студентам издания (гектографированные журналы «Студенчество» и «Свободное слово», газета «Борьба»), многочисленные прокламации. Одна из них, «От студентов к студентам» (январь 1880 г.) призывала не дожидаться от борцов за свободу просьб о помощи: «Каждый из нас должен сам спешить со своею посильною лептою»[1303]. Кстати, либералов-постепеновцев народовольческие прокламации шокировали своей революционностью. «Прокламации сыплются градом. И какие? – ужасался, например, проф. А.Ф. Кистяковский. – Прокламации 60-х годов в сравнении с нынешними – верх смирения и невинной риторики»[1304].

Распространяли прокламации – смело, зачастую дерзко, не боясь репрессий, – сами народовольцы и добровольные их помощники. В знаменитом длинном коридоре и в шинельной Петербургского университета, по воспоминаниям акад. С.Ф. Платонова, прокламации тайно передавались из рук в руки, а то и пачками лежали на подоконниках и продавались открыто. Их распространители попадали в руки жандармов с поличным, которое влекло за собой арест и ссылку, вплоть до Сибири. Так, у студента-москвича Н.И. Диоманди были изъяты несколько десятков, а у петербургского народовольца С.А. Иванова – больше 400 экземпляров прокламаций[1305]. Оба они пошли в Сибирь, откуда Иванов вскоре бежал, был вновь арестован и по делу «21-го» приговорен к смертной казни, замененной пожизненной каторгой.

Наряду с прокламациями распространялась среди молодежи, а главное, изучалась в кружках серьезная литература по философии, истории, социологии, экономике: публицистика Н.Г. Чернышевского, Д.И. Писарева, Н.В. Шелгунова, монографии Н.И. Кареева и М.М. Ковалевского, «Программа работников» Ф. Лассаля и «Сущность социализма» А. Шеффле, «Капитал» и «Гражданская война во Франции» К. Маркса[1306]. Столь широкий и социально заостренный круг чтения был рассчитан на то, чтобы подготовить из молодежи не просто решительных, а сознательных, убежденных борцов за народовластие.

Ряд антиправительственных выступлений студентов, организованных народовольцами, заставил говорить о себе всю мыслящую Россию. Наибольшее впечатление произвела демонстрация против министра просвещения А.А. Сабурова на университетском акте в Петербурге 8 февраля 1881 г., в присутствии самого министра и 4 тысяч студентов, преподавателей, почетных гостей (среди которых, к примеру, были светлейший князь А.А. Ливен и знаменитейший из русских путешественников Н.М. Пржевальский)[1307]

. Организовали демонстрацию члены ИК А.И. Желябов, С.Л. Перовская, В.Н. Фигнер и Н.Е. Суханов. Они подготовили две группы студентов – одну внизу, во главе с П.П. Подбельским; другую на хорах, во главе с Л.М. Коганом-Бернштейном. В составе групп различные источники называют П.Ф. Якубовича, К.Г. Неустроева, В.Г. Богораза, чернопередельца К.Я. Загорского. Среди очевидцев события были студенты С.Ф. Платонов (будущий академик), М.М. Филиппов (впоследствии известный ученый-энциклопедист), В.А. Караулов (позднее народоволец, кадет, депутат I Государственной Думы).

Едва ректор университета проф. А.Н. Бекетов закончил отчетный доклад, Коган-Бернштейн с хор произнес короткую и яркую речь, бросая в оцепеневший зал резкие фразы: «Вместе с насилием нас хотят подавить хитростью! Но мы понимаем лживую политику правительства <…> Мы не позволим издеваться над собой: лживый и подлый Сабуров найдет в рядах интеллигенции своего мстителя!»[1308]. Вслед за словами оратора в зал полетели «кипы прокламаций»[1309], которые, как фиксирует агентурное донесение, «все тотчас же были расхватаны»

[1310]. По словам очевидицы, «вся зала моментально превратилась в крутящийся вихрь: крик, рев, смятенье»[1311]. «Педеля (надзиратели) кинулись на хоры, – вспоминал В.Г. Богораз, – но мы их оттеснили и сбросили с лестницы вниз»[1312]

. Тем временем Подбельский, шагнув в президиум, заклеймил восседавшего там министра Сабурова пощечиной. В невероятной суматохе и Подбельский и Коган под защитой их «групп поддержки» благополучно скрылись.

Все это вызвало в разных кругах бурю откликов. «Всем было ясно, – справедливо заключает С.С. Волк, – что пощечина была нанесена не Сабурову, а всему правительству»[1313]. Царь раздраженно запрашивал «полуимператора» М.Т. Лорис-Меликова: «Был ли кто арестован? Кто и сколько?»[1314] Кончилось тем, что 270 студентов были преданы университетскому суду, который санкционировал исключение из университета четырех и арест на разные сроки еще 70-ти демонстрантов.