«Крестоносцы» войны

— Я математик, — сказал маршал. — Я могу вычислить, на какое пространство мы продвинемся в такое-то время, могу доказать вам, что один хороший солдат равняется трем плохим и что при известных благоприятных условиях один плохой солдат равняется одному хорошему — например, за стеной железобетонного укрепления. Но я ничего не смыслю в людях.

— В людях? — спросил Петтингер.

— Да, вот именно. А все ваши предложения касаются людей. Мне они кажутся рискованными. Думаю, что мы оба из-за них можем попасть в петлю. А я хотел бы знать наверное, что рискую не один.

Петтингер понял. Специалист по передвижениям войск, очевидно, все-таки знал людей, если не в массе, то как отдельных личностей.

— Но ваши предложения совпадают с моим планом, — продолжал Клемм-Боровский.

— А в чем состоит этот план, ваше превосходительство?

Маршал усмехнулся и откинулся на спинку кресла.

— Предположим, вы мне это скажете сами, герр оберштурмбаннфюрер?

Петтингер заколебался. Многое ставилось этим на карту — не только его назначение на должность и личная судьба, но и будущее Германии.

— Ну? — спросил маршал. — Ведь вы старый солдат…

— План простой, — сказал Петтингер. — Вы ввели его в действие с той самой минуты, как приняли командование. Удар союзников принял на себя буфер из второсортных, списанных в расход войск. Я видел, как их стерли в порошок — стариков и мальчишек, хорватов, словаков, эльзасцев, венгров — отбросы завоеванной нами Европы.

— А после этого?

— Вы хотите собрать две армии…

Маршал встал.

— И я их соберу, Петтингер! Вот мой план: сначала — ограниченное поле действия для моего контрнаступления, но такое, чтобы мы могли выиграть еще полгода. А после того — финальный удар, нанесенный совершенно новым оружием!

— Самолеты-снаряды? — с сомнением спросил Петтингер.

— Гораздо сильнее! Нечто совершенно потрясающее, оно сотрет союзников с лица земли. И выиграет войну!

Он заметил, как оживились глаза Петтингера.

— Мы с вами понимаем друг друга, я вижу, — сказал он почти дружеским тоном. Потом снова стал сухим и деловитым. — Я намечаю свое наступление на декабрь. Американцы горазды воевать только в теплое время.

Петтингер улыбнулся. Наступила и для него минута внести свое предложение.

— А до тех пор, ваше превосходительство, — сказал он осторожно, — вы будете проигрывать пространство, выигрывая время.

— Вот именно.

— Но даром мы ничего отдавать не собираемся, не так ли, ваше превосходительство?

— Ну разумеется! — В голосе маршала слышалось легкое раздражение.

Петтингер видел, что Клемм-Боровского злит его намерение внушить ему нечто, однако настаивал на своем.

— На этом пространстве живут люди! — И, указав на карту на стене, продолжал: — На территории, по которой мы теперь отступаем, живут немцы или, по крайней мере, люди, говорящие по-немецки. Тут-то, ваше превосходительство, и вступают в силу мои предложения.

— Знаю, знаю! — отозвался Клемм-Боровский. — Я же вам сказал, что учту их.

— Но теперь как раз время! Мы должны уничтожить все, что можно! — Петтингер даже повысил голос: — Чтобы неприятелю не осталось ничего, кроме обугленной земли.

— А что вы сделаете с людьми? — спросил Клемм-Боровский.

— Эвакуируем их! Не все ли равно? Лишь бы не оставлять неприятелю благоустроенных населенных пунктов. Германия должна жить, независимо от того, торгуют люди селедкой и сеют ячмень или нет!

Маршал вложил очки в футляр и защелкнул крышку. Без очков он не так походил на филина.

— А вы не подумали об административной путанице, герр оберштурмбаннфюрер? Все должно делаться по порядку. Выгнать миллионы людей на дорогу… — Он замолчал, уставившись в пространство своими близорукими глазами.

«Выгнать миллионы людей на дорогу, — это легко можно истолковать как часть заговора Витцлебена», — мысленно докончил Петтингер фразу маршала. А Берлин нетрудно разгневать… Клемм-Боровский явно боялся петли.

Петтингер пожал плечами.

— Я вижу, ваше превосходительство не доверяет мне.

— Не в том дело, — неохотно ответил маршал.

— Однако не забывайте — перед вами возможность стать спасителем Германии, истинным победителем в войне. Вам необходимо иметь людей, на которых вы могли бы положиться.

Маршал погладил подбородок. Петтингер вполне точно обрисовал его положение: если он победит, Германия будет спасена. Вопрос в том, может ли он поручить Петтингеру осуществление своего плана.

— Нам нельзя привередничать! — доказывал ему Петтингер. — Время уходит! Если мы оставим жителей на месте, они скоро узнают, что немцам можно жить и при англо-американской оккупации. Люди мирятся с любым порядком!

Его тонкие губы презрительно искривились.

— И поверьте, американцы сумеют этим воспользоваться: мы отдали им радиостанцию в Люксембурге, и они прожужжат нам все уши, восхваляя прелесть своего режима. А население, вместо того чтобы поддерживать нашу армию, будет разлагать ее. Нет, ваше превосходительство, нельзя оставлять ни одного человека неприятелю!

Клемм-Боровский поднял глаза и пронзительно посмотрел на эсэсовца. Петтингер понял, что сумел расшевелить эксперта по передвижениям войск.