Крестопереносец

— Четвертый? Просто Четвертый? И все? А теперь никакого? Давай тебя назовем!

— Ми-ми?

— Ну, не знаю… А как ты хочешь?

— Ми-ми.

— Хм… По заграничному… Заграниц, знаешь ли, много. Может так, Лихоман и оставим? Ты ведь, когда вырастешь, таким же станешь, да?

Колобок засуетился, запрыгал вокруг корзинщика, бешено ми-ми-микая и возмущаясь.

— Да, не, я имел ввиду… А… Ладно, вон, у нас целый барон есть, чтоб думать. А наше дело маленькое, приказы выполнять… ик… да корзинки плести… — Толстячек перевернул бутылку, потряс. Из нее на подставленную ладошку упала одинокая капелька. Пендаль ее аккуратно слизнул, а опустевшую тару бережно поставил на камушек.

— Ми-ми-ми!!!

— Ну, куда ж без этого…

…

Рыцарь лежал без чувств, обнимая каменный столб, а рана его все еще кровоточила.

Пани Рошек опустилась на колени у тела своего спасителя, профессионально пощупала пульс, приложила маленькое ушко к могучей груди, осмотрела глубокие, до самой кости, порезы… Поцокала языком.

— Oto dlaczego tak? Tylko trafi się normalny facet, raz umiera…

Приложила ладошки к ушам крестоносца, потерла, напряглась… Ничего не произошло. Э-эх… Герой совершенно точно собирался, прямо в самом ближайшем будущем, отдать концы.

Она тяжело вздохнула… Наклонилась ниже. Еще ниже. И еще.

Когда между их лицами оставалось лишь пара миллиметров, она выдохнула в его губы:

– Żyj…

И нежно поцеловала.

Роскошная шевелюра, совсем незаметно для глаза, но очень ощутимо для княжны укоротилась на толщину ее мизинца.

Константин открыл глаза. И ответил на поцелуй. Само собой. А кто бы не ответил.

21. У ручья

Вытекло из Константина изрядно…

Если собрать всю кровь, что он сцедил на волосы и ту, в луже которой он сейчас валялся, получится нехилая такая бочка, литров на восемьдесят. Мечта донора-профессионала, живущего сдачей того-сего, или очень-очень голодного вампира.

Полбу, как истинный рыцарь, вылез из подвала первым, дабы убедиться, что непосредственной опасности в округе нет. Пускать вперед даму — вовсе не признак рыцарства, а напротив, осмотрительности. Так еще питекантропы и прочие троглодиты делали, мало ли, саблезубый тигр затаился неподалеку или чужой охотник яму-ловушку на дороге вырыл… С во-о-о-от таким вот колом на дне.

Пендаль увидел барона, моргнул обоими глазами и подумал, что, может, зря он на службу напросился к этому живодеру… Сначала вроде нормальным показался, ну заинтересовался женщиной — ясно. Да и, надо признать, не такой уж и стервой она была, о покойных или хорошо, или никак, мир ее праху…

В это время показалась еще более окровавленная Пани Рошек, и Пожопье выдохнул. С кем же они там дрались? Или… Корзинщик сглотнул. Или это владетельный барон на «Jus primae noctis» так скил дефлорации прокачал? А есть такой, интересно? И как профа называется? И толстячок первый раз в жизни засомневался в правильности выбора специализации Корзинщик.

— Ми-ми-ми-ми!!! Ми-ми-ми! — колобок, радостно подпрыгнув, стремительно подкатился к крестоносцу и стал что-то оживленно рассказывать. — Ми-ми! Ми-ми-ми!!! Аве Мали-и-и-ия!

— Oj, jaki ładny! Kto to jest?

Как ни странно, Константин в этот раз почти понял свою даму сердца. Ага, он уже назначил Данунашку на эту должность. А что… Симпатичная, родственников по мужской линии нет, а права на княжество, наоборот, есть. Нет, рыцарь вовсе не меркантильный и совсем не сволочь. Просто нужно думать не только о себе, но и о роде. А эта партия ничем не хуже Брунхильды Тамокской, а если при свете смотреть — то вообще намного лучше. А что до враждебных дворян, узурпировавших владения… Ну… На то он и рыцарь, чтобы вернуть почти уже свое.

— Я и сам не совсем уверен. Нужно его епископу показать, он разъяснит.

— Ми-ми?

— Ваша милость, он говорит, все имущество собрано, тут ему оставаться не хочется, спрашивает, когда будет завтрак, и кто эта шма… дева, — перевел Пендаль. Вопрос о завтраке его тоже волновал.

— Какое имущество?

— Лут.

— Что за лут?

Пожопье завис. Рыцарь что, прикалывается? И как реагировать? Объяснять? Ну… ладно… пусть лучше посмеется над бестолковым корзинщиком, не понимающим шуток, чем по лбу даст, если слуга на прямо поставленный вопрос не ответит.

— Лут — это все, что остается после победы над мобом… Господин барон, вы не гневайтесь, но я человек неграмотный (тут корзинщик слукавил, он очень хорошо умел читать, причем на всех в мире языках.), серый… И не всегда понимаю, когда шутить вы изволите, а когда тормо… кхм… Эээ… А когда серьезно спрашиваете. Ваша милость, а давайте вы мне подмигивать будете, когда в следующий раз пошутить соберетесь?

— Я не шучу, — очень серьезно ответил барон. И по выражению его лица Пендаль понял, правда, не шутит. Да и не умеет, наверное. Вообще.

— Сэр рыцарь, а дозвольте узнать, вы какого уровня?

— Девятого, — твердо сказал Полбу. Он уже давно посчитал на пальцах сколько будет три и шесть, две его цифры. Небывалый прорыв в сознании мало чего доселе считавшего крестоносца. Более того — сосчитал правильно, что подтверждалось тем фактом, что девятого уровня он был и ранее. А следовательно — все сходится.

— Ч… чего…

— А что?